Золото севера - [18]

Бригада собралась у костра в ожидании конвоя.

– Слушай, горняк, хороший ты видать парень, не откажи в просьбе. Много нам от тебя не надо, но ты же знаешь, какие у нас в ларьке ограничения с чаем, приносил бы ты нам пару пачек чая по утрам, а мы бы тебе по век наш благодарны были. – И всё это с таким дружелюбием, с такой любовью в хитрых глазах. Георгий мгновенно «врубился», вышел на полянку:

– Всем построиться. – И когда все притихли, с любопытством поглядывая, что это «горняк» придумал, Георгий спокойно объявил:

– Вот что, господа хорошие, не знаю, долго ли нам вместе работать, думаю весь сезон, давайте сразу договоримся – ни я вам ничего не должен, ни вы мне. За работу буду спрашивать, а остальное, как говорится – каждому свое. Поэтому, просьбы вашей, ну, в отношении чая, будем считать, что не было. Я, по крайней мере, о такой просьбе ничего не слышал!

Сполоск шлюзов, отмывка песка, доводка и «отжарка», сушка золотого песка, заняли много времени, закончили только под утро, где-то к пяти часам. Золотой песок, его по виду было менее килограмма, ссыпали в специальный кожаный мешок, взвешивать нужно в кассе, мешок замотали, перевязали жгутом, Георгий забрал мешок в руки:

– Пойду, подниму кассира, кто у нас сегодня в дежурстве, не помнишь, – спросил «доводчика».

– Кажись, Верка. С тобой пойти? – положено у золота быть не мене, как троим, но что всем делать в пять часов утра?

– Ладно, идите спать, сам унесу. – Дело привычное, когда золота немного, всегда так делали.

Георгий с нетяжелым свертком пошел искать Верку. «Хорошо бы хоть дома застать, а то еще и по гостям наищешься».

Веркины окна в темноте, без света.

«Постучу». Постучал в высокое окошко, даже на «завалину» пришлось залезать.

– Вера, а Вер, иди, прими золото. – «Выставилась» в окно минут через десять, уставилась, как на бандита с большой дороги.

– Тебе что, лень в расписание посмотреть, там же ясно обозначено – Клава сегодня на дежурстве, что ты ходишь людей пугаешь, глаза-то «разуть» трудно? Что ты будишь, людям спать не даешь! – Крику на всю округу.

– Так ведь золото, пойдем, прими, мало ли чьё дежурство.

– Ага, счас, побежала, к Клавке иди, её подымай.

Побрел к Клавке. Устал смертельно, сутки уже на работе, ноги еле передвигаются.

– Клава? – постучал в окно.

– Кто? Это ты, Георгий? – сейчас, минуту, сейчас оденусь, иди к кассе, я сейчас прибегу.

Наконец все в порядке, золото взвесили, акты составили, пломбы поставили.

– Пошел я, Клава, спать.

– Конечно, конечно, Георгий, ты уж это, не подведи меня, как будил – никому не скажи?

– Да ладно, сочтемся, привет, а то, у меня уж и глаза-то не смотрят.

– Ну давай, давай, спи иди.

На участке «горняков» трое, работают сутки – через двое. Переработка, конечно, но за переработку платили, за два дня вполне отдохнешь, претензий у мастеров не было. Георгий постучал Диме, – «я закончил смену, золото сдал, завтра твои дела».

– Давай, «старик», спи. Я в порядке, смену с утра приму. После того случая с чаем и построением бригада как-то подтянулась, стала с Георгием почтительна, но появилась и настороженность – «Не из ментов ли?».

Вскоре произошел еще случай – не включается «бочка» да и только. И там электрик смотрел, и здесь проверил – не включается. Пускатель на отметке 23 метра, ползти туда наверх да ползти по крутым лестницам, но Георгий обходил Промприбор сверху-донизу за смену не менее двух раз, ему не в тяжесть, он поднялся и увидел, что рубильник просто-напросто выключен. А Промприбор стоит уже почти полчаса, уже по правилам о простое надо по-начальству докладывать, электрика же нет, без его ведома не включишь, хотя на рубильнике даже таблицы нет – «не включать, работают люди». Георгий по громкоговорящей связи вызвал электрика, видел сверху, что тот бегом кинулся от костра, всегда горящего у места отдыха и курения, там – то чай у них, то «чифирь». Видит электрик, что горняк ждёт, торопится, спешит по лестничным переходам. Прибежал к «пакетнику», ждет. И вдруг:

– А, горняк гребаный, это ты рубильник выключил, не хочешь работать!

Георгий оторопел, чего-чего, а такого он не мог и подумать.

– Да ты что, Вася, я тебя здесь жду, у тебя хочу спросить, почему стоим.

– А я откуда знаю, почему стоим, я давно все нашел и все сделал. – Георгий все понял. Взял за плечи электрика, внимательно вгляделся в глаза.

– Включай. Промприбор заработал.

– Пошли. – И только вышли на узкую лестничную площадку, вниз – аж смотреть страшно, больше двадцати метров, бездна, Георгий мгновенно развернулся, схватил Васю за грудки и резко наклонил к невысокому перильцу:

– Быстро говори, кто надоумил, сброшу гада, говори!

– Ты что, горняк, ты что, ребята проверить решили, отпусти, руки не держат, сорвусь, отпусти…

– Сволочь, никогда не прощу, запомни, и своим накажи, никогда! А еще что-нибудь придумаешь, на «строгача» пойдешь. Понял!

– По-по-понял, пусти, боюсь сорваться, поня-я-я-л, пусти.

А через два дня – новое событие. Встало сразу всё! Не стало воды и всё остановилось автоматически – промприборы, конвейера подачи песка из приемного бункера. Георгий к Васе – что у тебя опять?

– Алексаныч, счас, все быстро проверю, доложу, счас, я быстро.