Золото - [18]

Выросли десять больших городов. Пятнадцать сотен деревень.

Тут ничего не поделаешь.

Остается воззвать к Закону.

Закон.

В сентябре 1850 года Калифорния на постоянной основе входит в конфедерацию Соединенных Штатов. Теперь это штат, наконец-то имеющий своих чиновников и должностных лиц, конституционные органы государственного управления.

И тут начинается ряд грандиозных, дорогостоящих, бессмысленных судебных тяжб. Закон.

Бессильный закон.

Служители закона, которых презирает Иоганн Август Сутер.

ГЛАВА XI

38

Базель, конец декабря 1849 года.

В Базеле еще не знают об открытии золотых копей.

Госпожа Сутер остановилась в знаменитом отеле «Аист». С ней трое взрослых сыновей и юная дочь. Преданный друг, опекун ее детей во время долгого отсутствия и слишком продолжительного молчания их отца, сопровождает ее. Анна Сутер, урожденная Дютбольд, — высокая брюнетка, скрывающая чрезмерную чувствительность под напускной суровостью. В золотом медальоне, висящем на шее, она носит дагеротип Иоганна Августа, тогда еще ее жениха.

Анна Сутер долго не могла решиться. Письмо из Новой Швейцарии, помеченное концом декабря 1847-го, приглашает ее в Калифорнию. К письму прилагаются подробнейшие инструкции по отплытию и самому путешествию, а также значительный аккредитив банка «Пассаван, Сарразэн и компания», что в Базеле. Коль скоро Анна Сутер все-таки пускается в такой путь, то лишь благодаря ее отцу, старому пастору из Гренцаха, сподвигнувшему ее на это во имя христианского милосердия и ради честного имени ее детей, а также благодаря самоотверженным заботам Мартина Бирманна, опекуна, взявшего на себя улаживание всех формальностей, много раз посещавшего Базель, узнавшего все необходимые факты прямо в банке и доставившего оттуда сенсационные известия вместе с крупной суммой денег. Госпожа Сутер успокоилась, она знает, что ее муж, Иоганн Август Сутер, безукоризненно честный человек и клиент самых больших банков Европы, что он один из крупнейших колонистов Америки, собственник поместья, которое больше, чем весь Базельский кантон, основатель страны, оплодотворивший все окрестные земли, эдакий новый Вильгельм Телль, ибо она совсем не представляет себе, что ж такое на самом деле эта Новая Швейцария, зато слышала всякие разговоры о войнах и баталиях; но что значат ее страхи и тайные колебания, если она смогла заплатить все прежние мужнины долги и аннулировать позорный приговор, вынесенный ему в былые дни. И теперь долг зовет ее туда. Она едет.

Старший служитель банка «Пассаван, Сарразэн и компания» принес прямо в отель аккредитивы банковских домов «Старший Дардель» в Париже и «Пюри, Пюри и сын» в Гавре. Он передает госпоже Сутер пожелания доброго пути и пользуется случаем, чтобы рассказать ей о своем кузене, которого он так хотел бы видеть преупевающим в Америке. У дверей стоит важный форейтор, пощелкивая хлыстом. Хозяева «Аиста», господин и госпожа Фрейтаг, на прощание потчуют вином. Кругом во множестве толпятся добрые буржуа, они растроганы видом этой бедняжки, отправляющейся в столь длительное путешествие. Ей дают тысячи советов. Совсем крошечный в большом вольтеровском кресле, сухонький старичок Мартин Бирманн всхлипывает и чихает в носовой платок. У него на коленях распростерлась дорожная сумка, обитая вышитой тканью и запертая на толстый висячий замок. Вот наконец все семейство взобралось в почтовую карету, и только тут Мартин Бирманн доверяет драгоценную сумку госпоже Сутер, в который раз перечислив ей, что лежит внутри.

Карета трогается. Вслед несутся приветственные крики. Дети хохочут. Мать чувствует, как у нее сильно защемило сердце. Мартин Бирманн берет двойную понюшку, чтобы скрыть волнение.

В добрый путь!

В добрый путь!

39

Едут быстрехонько. Почтовая карета мчится почти без остановок. Ночуют в Делемонте. На следующее утро завтракают форелями в Сент — Юрсанне, и пока дети восторженно осматривают маленький городок, в котором сохранились средневековые крепостные стены, у госпожи Сутер сердце не на месте от мысли, что она въехала в католическую страну. Вечером останавливаются на ночлег в песчаном Поррентрюи. Потом, уже на следующий день, въезжают в места, где живут французские швейцарцы, едут долинами Жуа и Аллен, через Бонкур, Делль, Бельфор, откуда пересаживаются в экипаж, прибывший из Мюлуза.

Теперь на всех парах по большим дорогам Франции, и вот, проехав Люр, Везуль, Витрей, Лангр, вскорости доезжают до Шомона, а оттуда на перекладных до Парижа. Теперь из Шомона отправляется речной пассажирский пароходик в Труа, откуда можно добраться до Парижа по железной дороге, но на почтовой станции госпожа Сутер заглянула в газетный листок и увидела там рисунки какого-то Домье, живописующего все опасности, из-за которых путешественники избегают этого нового способа передвижения; вот почему, невзирая на данные ей инструкции, она предпочитает сесть в общественный экипаж, едущий через Страсбург, это не так опасно, и здесь она будет в окружении людей, еще говорящих по-немецки. Дети, особенно мальчики, очень огорчены.

В Париже ее пыл несколько охлаждает мсье Дардель Старший, ее банкир. Как раз от него она впервые слышит об открытии золотых копей. Ей хочется расплакаться и вернуться к отцу. Мсье Дардель, говоря по совести, не знает, что там взаправду, а что нет, но он слышал, что в Калифорнию из Европы бегут одни голодранцы и что на приисках дерутся и убивают друг друга. Он советует ей доехать только до Гавра и там навести справки у товарищей по цеховому братству, прежде чем отваживаться на плавание.