Золото Приамурья - [4]
И Дмитрий Бенардаки, уволившийся с военной службы накануне разрешения винных откупов, попал с корабля на бал. Уже через шесть лет после победы на первых торгах Дмитрию Егоровичу принадлежит весь винный промысел и вся торговля спиртным в столице, её винные магазины и склады. А ещё через некоторое время он становится одним из наиболее крупных откупщиков Сибири.
Новая прослойка откупщиков-разночинцев стала быстро выделяться в обществе. Среди откупщиков были представители разных конфессий и сословий: и купцы (И. Мясников, А. Попов, старообрядец В. Кокорев), и дворяне (князья Долгоруков, Гагарин, Куракин, А. Голицын, граф П. Шувалов), и такие, как сын личного дворянина, отставной гусарский поручик, православный грек Дмитрий Бенардаки или выходец из небогатой семьи витебский иудей Евзель Гинцбург (в некоторых источниках Гинсбург или Гинзбург).
Впрочем, для откупщиков было характерно стремление «поравняться», и большие деньги позволяли им осуществить желаемое. Так, Гинцбург, например, «чудесным образом превратился в барона, купив себе это звание по сходной цене у герцога Гессен-Дармштадского» [186]. Статус потомственного дворянина получил и Бенардаки.
Зачастую откупщики объединялись, образуя своеобразные синдикаты. Так было проще диктовать свои условия на винном рынке и вытеснять с него конкурентов. Бенардаки, как отмечается в газете «Невское время» [147], создал такой синдикат вместе с другим известным откупщиком того времени, будущим банкиром Василием Кокоревым.
Винный откуп был весьма доходным занятием, и занимавшиеся им сколотили немалый «первоначальный капитал», который впоследствии стал источником инвестиций в другие бурно развивавшиеся отрасли производства. Многие просто гнались за наживой, не брезгуя обманом, подкупом, откровенной спекуляцией.
С одной стороны, откупщиков обвиняли в том, что они незаконно повышали цены на спиртное и ухудшали его качество. «Излюбленным способом обмана стала продажа разбавленной водкой воды… Чтобы придать напитку «крепость», добавляли в него всякие «ядовитые» и дурманящие вещества и даже медную окись» [186]. Хотя, конечно, вполне вероятно, что повышением цен и изготовлением «зелья» на самом деле занимались не сами откупщики, а их приказчики и кабатчики.
С другой стороны, откупщики, всегда зависящие от многочисленных чиновников, стремились сами поставить их в зависимость, давая взятки. «Взяв откуп, откупщик прежде всего старался задобрить чиновников: одних угощал пирами, другим высылал деньги и водку. Существовала целая система взяток, подкупов и дарений… В записке, поданной министру финансов в январе 1853 года, говорилось: «Получать жалованье из откупа считается теперь не взяткою, но жалованьем безгрешным, прибавочным к казённому жалованью» [186].
Бенардаки, конечно, не стал бы одним из наиболее богатых откупщиков, если не смог бы приспособиться к этой системе, если не стремился бы поставить чиновников в зависимость от денег, которые им давал. Новосибирский историк Н. П. Матханова [99], рассказывая о слывшем честным губернаторе И. С. Жиркевиче, приводит такие слова самого Дмитрия Бенардаки: «Мы, откупщики, имеем коренное правило – ежемесячно часть нашей прибыли уделять начальству, и я смею просить вас оказать мне такую же благосклонность, как и предместники ваши допускали: дозволить, в случае нужды, предлагать от души пособие».
В другом случае о сложных взаимоотношениях между откупщиками и властью в письме графу Л. А. Перовскому рассказал сам генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьёв. 21 января 1850 года он писал из Иркутска:
«На днях я слышал, что известный Бенардаки имеет большие поставки по Военному Министерству. Я знаю, как ценятся эти услуги, и едва ли мне предстоит надежда успевать в личных объяснениях о делах Восточной Сибири, когда он ворочает капиталами Военного Министерства, ибо нельзя забыть, что он в то же время откупщик Восточной Сибири, и здесь издревле признано существование двух властей, т. е. откупщика и генерал-губернатора. Было время, что это сравнение мне казалось обидным, но опыт – великое дело; теперь я сознаюсь, что власть Бенардаки больше моей; он имеет даже власть или влияние на меня лично, а я на него не имею» [17].
Дмитрий Егорович Бенардаки. Портрет работы Карла фон Штейбена
Впрочем, влияние на откупщиков генерал-губернатор всё же имел. Это видно из другого его письма, написанного в Иркутске 26 января 1859 года М. С. Карсакову.
«Бенардаки затеял <на Амуре> столько непригодных дел по всем своим ведомствам, т. е. 1-е по откупу, 2-е – золотопромышленности и 3-е – Амурской компании, что я вынужден дать ему … урок и, разумеется, ни к какой награде представлять не могу» [17].
Против откупов и откупщиков были очень многие, и в итоге в 1863 году система винных откупов была отменена.
Но, как отмечает М. Л. Гавлин [40], «чрезмерная монополия» откупщиков содействовала формированию у них целого ряда специфических черт. С одной стороны, способность проводить масштабные хозяйственные, торговые и финансовые операции, умение вовремя мобилизовать крупные денежные средства, сформировать деятельный персонал для обслуживания откупа. При этом откупщики проявляли удивительную энергию и организационный размах, открытость, контактность, умение приобретать нужные связи и использовать их к своей выгоде». И ко времени отмены откупной системы «бывшие откупщики уже были готовы к переключению своей энергии на новые направления деятельности. Период первоначального накопления для них закончился, и все свои силы и капиталы многие из них направляют на грюндерство, на поиск новых источников обогащения».
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.