Золото по ленд-лизу - [8]
Из здания он выходит пешком и неспешно следует в сторону метро.
Доехав до Фрунзенской набережной, Виктор Петрович подходит к ведомственному кирпичному дому, поднимается по гулким широким ступеням на второй этаж и отпирает обитую дерматином высокую дверь. Закрыв ее за собой, включает в прихожей свет и, ступая хромовыми сапогами по рассохшемуся паркету, идет на кухню. Там достает из кухонного шкафа початую бутылку водки и стакан, затем, не снимая плаща, садится за стол и наполняет его до краев. С отвращением выпивает водку, ставит стакан на стол и проходит в одну из комнат.
Он давно живет один. Единственный сын, летчик, погиб в Испании еще в 38-м. Жена умерла через год, узнав о его смерти.
С началом войны Виктор Петрович наведывался в квартиру походя, то после очередной командировки на фронт, то после госпиталя, в котором лечился, получив контузию в 42-м. В основном дневал и ночевал на службе.
Включив настольную лампу, он подходит к окну и снимает с него давно уже не нужную бумагу светомаскировки, затем присаживается к своему рабочему столу и выдвигает один из ящиков. Оттуда извлекает наган, с врезанной в рубчатую рукоять латунной пластиной и надписью на ней «За безупречную службу от коллегии ОГПУ» и небольшой альбом в бархатном переплете. Наган сует в карман галифе, а с альбомом ложится на старый кожаный диван.
Открывает его и начинает перелистывать страницы. Вот он совсем юный, в гимназической форме с матерью и отцом - учителем подмосковной гимназии, а вот более зрелый, в мундире унтер-офицера с георгиевским крестом. Вот в Первой конной, на коне и с шашкой наголо, а вот с женой, в подвенечном платье, молодой и красивой.
На несколько минут взгляд генерала задерживается на групповой фотографии, где он снят вместе с сослуживцами из особых отделов ВЧК и своим первым начальником -Кедровым.
Когда того арестовали, а затем в октябре 41-го расстреляли, он не уничтожил, как многие, этот снимок. Тяжело вздохнув, Виктор Петрович переворачивает очередной лист и долго смотрит на фотографию сына - тот снят в летной форме, сразу же после окончания училища.
По щеке ползет одинокая слеза, и он смахивает ее с лица. Потом закрывает альбом, откладывает его в сторону и бездумно смотрит в лепной потолок.
Часы в гостиной бьют полночь, и во дворе дома слышится шум въезжающего автомобиля.
Генерал встает с дивана и подходит к окну. Из остановившейся у подъезда «эмки», выходят трое людей в легких плащах и неспешно входят в парадное.
Через минуту тишину квартиры нарушает резкий звонок в дверь. В ответ раздается приглушенный выстрел…
В это же время, по блестящему после дождя Калининскому проспекту, в сторону Кунцево мчатся два черных автомобиля - «паккард» и «ЗиС».
На заднем сиденье первого, вальяжно покачиваясь на мягком сидении и надвинув на лоб шляпу - Берия, а следующим за ним на некотором удалении - Абакумов.
Грозный нарком едет на доклад к Сталину, на его «ближнюю дачу», а начальника контрразведки прихватил с собой, в качестве возможного «козла отпущения».
Примерно через двадцать минут машины въезжают на засаженную тенистыми деревьями территорию тщательно охраняемого двухэтажного особняка и останавливаются перед входом. Прибывшие выходят из них, и следуют в дом.
Переступив порог, они оказываются в небольшом тамбуре, по которому следуют в прихожую. На ее стенах две карты - одна армейская, с нанесенной на ней линией фронта, вторая обычная, с обозначением объектов наиболее важных строек в СССР. Здесь же, настенная вешалка, рассчитанная на пару десятков персон, несколько мягких стульев, высокое, матово отсвечивающее зеркало и набор щеток для чистки платья и обуви. На паркетном полу - бухарский ковер ручной работы, с замысловатым узором.
- Ты пока тут посиди, подумай, - обращается нарком к генералу, вешая на крючок шляпу и приглаживая жидкие волосы, - а я к Хозяину.
Абакумов кивает, снимает фуражку и присаживается на один из стульев, а Берия идет в переднюю часть прихожей и осторожно стучит в ближайшую слева дверь. Затем входит, и закрывает ее за собой.
Нарком оказывается в просторной уютной комнате, с весело потрескивающими в камине дровами и стоящим напротив затененных шторами окон, у глухой стены, кожаным диваном.
В ее центре, ближе к камину, за большим широким столом, с разложенной на нем топографической картой, усеянной многочисленными отметками, сидит и делает какие-то пометки в бумагах, человек в полувоенном костюме и с погасшей во рту трубкой. Рядом с ним, у локтя, остывший чай в блестящем подстаканнике, коробка папирос «Герцеговина Флор» и спички.
- Разрешите, товарищ Сталин?
Человек продолжает писать, затем неспешно откладывает в сторону остро отточенный карандаш и поднимает голову.
- Проходи, Лаврентий. С чем пришел?
- Как обычно, по делам, Коба.
- Все у тебя дела, совсем заработался, - человек берет спички, чиркает одной и раскуривает трубку.
Летом 1963 года в заливе Неелова на побережье моря Лаптевых были обнаружены останки погибшего моряка. Рядом с ним лежала металлическая бляха. Надпись на изъеденной временем пластине свидетельствовала, что ее владелец унтер-офицер кригсмарине, то есть военно-морских сил Германии времен Третьего рейха. Кто был этот моряк - и, главное, - каким образом он мог оказаться так далеко на востоке, до сих пор неизвестно.В 1968 году, в том же заливе, недалеко от поселка Тикси, волны вынесли на берег полупустую бочку с керосином, имевшую маркировку кригсмарине.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.