Золото по ленд-лизу - [22]
Докурив сигарету, фельдфебель тычет окурок в мох, вновь осматривает в бинокль окрестности и, приказав проверить оружие, делает знак продолжить движение…
- Опять пошли, - бормочет Дим, - когда цепочка людей и животных стала менять очертания.
- Значит так, Санек. Давай в самолет и готовь турельный пулемет. Боеприпасов там хватает. А я останусь здесь. Судя по направлению, выходить они будут на эту сопку, а затем по долине, вниз к озеру. Тут мы их и прищучим. Я с фланга - очень уж тут удобная позиция, а ты в лоб, из машины. Но огонь открывай только после меня, как подойдут к самолету метров на триста. Усек?
- Точно так, старшина, - кивает Сашка и уползает по склону.
Когда он исчезает в брюхе самолета и колпак с пулеметом в его хвостовой части бесшумно проворачивается в сторону сопки, Дим удовлетворенно хмыкает, кладет рядом с собой один из запасных дисков, пару гранат и смотрит в сторону приобретающих все более четкие контуры людей.
Теперь уже он различает альпийские кепи с длинными козырьками, болотного цвета униформу и «шмайсеры» у них на груди. Немцы идут размеренным походным шагом. Позади всех человек в меховой одежде с винтовкой за плечами, и два тяжело ступающих оленя с грузом на спинах.
Старшина оборачивается назад, бросает взгляд в сторону самолета и машет рукой.В ответ едва заметное вращение пулеметной турели.
Когда караван приближается еще ближе и начинает спускаться в низину, егеря замечают распластавшийся в ней самолет и, по знаку переднего, мгновенно разворачиваются в цепь. Теперь они идут медленно и осторожно, выставив перед собой автоматы и внимательно оглядывая окрестности. Затем останавливаются и один из солдат, по взмаху руки ближайшего к Диму коренастого егеря с биноклем на груди, согнувшись, бежит к машине.
Медлить больше нельзя. Старшина ловит в прорезь мушки его спину и плавно нажимает на спуск. Автомат знакомо отдает в плечо - егерь по инерции делает еще несколько шагов вперед и рушится в мох.
В ту же секунду от самолета, в сторону остальных, несутся коротко мерцающие пулеметные трассы. Двоих немцев они срезают, а остальные падают в мох и открывают ответный огонь по самолету. Стреляют егеря и по вершине сопки, откуда огрызается короткими очередями автомат старшины.
Дуэль крупнокалиберного «шкаса» и немецких «шмайсеров» оказывается неравной, и через несколько минут, отстреливаясь, и делая короткие перебежки, егеря пытаются вырваться из долины.
Однако им этого не удается: пулеметная трасса перерезает еще одного, а старшина короткими очередями из ППШ отсекает единственный для врагов путь к спасению.
Тогда коренастый что-то гортанно кричит, и стрелки устремляются к сопке, уничтожить засевшего там автоматчика.
- Опытные, суки, - сплевывает Дим, и, выдернув чеки, одну за другой швыряет вниз две гранаты. Те рвутся с оглушительным грохотом и еще два солдата остаются на месте. Однако оставшиеся двое, быстро продвигаются вверх, и огромного ефрейтора Дим сваливает последней очередью почти в упор. Затвор ППШ лязгает и выбрасывает в мох дымящуюся гильзу.
А Сашкин пулемет, продолжает сечь длинными очередями склон сопки у самой вершины, высекая из нее гранитный крошки. Последний немец - это здоровяк с рвущейся с поводка овчаркой, с жутким воем исчезает в их круговерти и катится вниз.
В это время из-за одной из кочек приподнимается голова в высоком колпаке, гремит выстрел и пулемет замолкает.
- Твою мать! - рычит Дим и всаживает в кочку весь диск.
Затем он отщелкивает его, вставляет новый и чутко прислушивается. Тишину нарушает лишь хрип лежащего неподалеку ефрейтора.
Старшина кошкой прыгает к нему и бьет прикладом в висок. Ефрейтор дергается и затихает.
Держа наготове автомат, Дим быстро скользит по склону и останавливается у трупа коренастого. Тот лежит на боку, прижав к животу руки.
Старшина шевелит носком сапога его тело и делает несколько шагов вперед. Сзади резкий свист, ответная очередь и вновь тишина.
Морщась от боли, Дим вырывает из предплечья финский нож и швыряет его в сторону. Потом, скрипя зубами, зажимает рану ладонью и спотыкаясь бежит к самолету.
Когда он ныряет в мрачную утробу машины, Сашка лежит на спине под турелью. Он еще жив - наполненные болью глаза широко открыты, а на губах вскипают розоватые пузырьки.
Дим падает на колени, расстегивает на друге бушлат и задирает ветхий тельник.
На худой мальчишеской груди, чуть ниже правого соска, небольшое пулевое отверстие, из которого толчками выбивается кровь.
- Саня, - ты держись, я сейчас, - шарит непослушными пальцами старшина в карманах и внезапно замирает.
Сашка чуть поворачивает к нему голову и шепчет.
- Д-и -и-ма.
Потом глаза его навсегда закрываются…
Утро. Пробоины в самолете больше нет. На ее месте, плотно приваленный элероном, дюралевый лист обшивки.
Летом 1963 года в заливе Неелова на побережье моря Лаптевых были обнаружены останки погибшего моряка. Рядом с ним лежала металлическая бляха. Надпись на изъеденной временем пластине свидетельствовала, что ее владелец унтер-офицер кригсмарине, то есть военно-морских сил Германии времен Третьего рейха. Кто был этот моряк - и, главное, - каким образом он мог оказаться так далеко на востоке, до сих пор неизвестно.В 1968 году, в том же заливе, недалеко от поселка Тикси, волны вынесли на берег полупустую бочку с керосином, имевшую маркировку кригсмарине.
Книга составлена из очерков о людях, юность которых пришлась на годы Великой Отечественной войны. Может быть не каждый из них совершил подвиг, однако их участие в войне — слагаемое героизма всего советского народа. После победы судьбы героев очерков сложились по-разному. Одни продолжают носить военную форму, другие сняли ее. Но и сегодня каждый из них в своей отрасли юриспруденции стоит на страже советского закона и правопорядка. В книге рассказывается и о сложных судебных делах, и о раскрытии преступлений, и о работе юрисконсульта, и о деятельности юристов по пропаганде законов. Для широкого круга читателей.
В настоящий сборник вошли избранные рассказы и повести русского советского писателя и сценариста Николая Николаевича Шпанова (1896—1961). Сочинения писателя позиционировались как «советская военная фантастика» и были призваны популяризировать советскую военно-авиационную доктрину.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу известного советского писателя И. Герасимова «На трассе — непогода» вошли две повести: «На трассе — непогода» и «Побег». В повести, давшей название сборнику, рассказывается о том, как нелетная погода собрала под одной крышей людей разных по возрасту, профессии и общественному положению, и в этих обстоятельствах раскрываются их судьбы и характеры. Повесть «Побег» посвящена годам Великой Отечественной войны.
Книга написана офицером-комбатом, воевавшим в Афганистане. Ее сила и притягательность в абсолютной достоверности описываемых событий. Автор ничего не скрывает, не утаивает, не приукрашивает, не чернит. Правда, и только правда — суровая и беспощадная — лежит в основе командирских заметок о пережитых событиях. Книга рассчитана на массового читателя.
В документальной повести рассказывается о москвиче-артиллеристе П. В. Шутове, удостоенном звания Героя Советского Союза за подвиги в советско-финляндской войне. Это высокое звание он с честью пронес по дорогам Великой Отечественной войны, защищая Москву, громя врага у стен Ленинграда, освобождая Белоруссию. Для широкого круга читателей.