Золото пахнет мёдом и перцем - [2]

– Блеск для губ. Ну, вот так, попробуй, – Янка повозила себе по губам пальцем.

– Ух ты! А можно?..

– Да, бери, не жалко. Ну, что там про размер?

– Ты сама-то в фейской квартире кем была? – продолжил вместо Белочки Профессор.

Янка задумалась:

– Зубной феей я была.

– А человеком?

– Тоже. Наверное. Ну, я ведь такая же осталась. Только уменьшилась.

Белочка пооткрывала все крышки и нюхала по очереди содержимое пузырьков и баночек.

– Почему уменьшилась? Почему ты так решила?

– Ну, там же эти были, большие. Как великаны.

– А мы какие были? Феи. Гномы. И ты?

– Мы? Одинаковые мы были. Так это что же, вы, гномы, размером как я?

– Или ты ростом как гномы, это как тебе больше нравится.

– Вот ведь… Ну надо же…

– Ты что, расстроилась, что ли?

Янка вздохнула, порылась в шкафу, вытащила книжку. С Белоснежкой и семью гномами на обложке. Потыкала пальцем.

– Вот. Гномы. Я всю жизнь думала, что люди большие, а гномы маленькие. Теперь, выходит, мы сами маленькие. Как гномы.

Профессор заворожённо рассматривал обложку и Янку не слушал.

– Эй, идите все сюда! – помахал он рукой. – Вы это видели? Нет, вы это видели?

Остальные гномы, этого, конечно, не видели.

– Это что, Профессор? – Толстый наклонился над книжкой.

– Это мы.

– В каком смысле, мы? – не понял Толстый.

– В таком смысле, что они, – Профессор показал на Янку, – так себе нас представляют.

– Чего? Мы – пузатые, маленькие, с бородами и в дурацких шляпах? Вы что тут, с ума посходили? Белка, ты это видела? Ой, мама…

Толстый, глядя на Белочку, выронил книжку.

Белочка сразу сообразила, для чего нужна детская косметика. Для украшения лица. А чем больше украсишь, тем, понятно, красивее. Помада покрывала губы, щёки и нос. Помада гигиеническая, неяркая, этот её недостаток Белочка исправила блеском. Места, оставшиеся свободными, пригодились теням для век. То есть, теперь уже для лба и ушей. А зачем нужны тени пяти цветов, если не использовать их сразу? Поверх всего этого великолепия Белочка налепила звёздочек, стразиков и прочих приклеивающихся штучек.

– А-а-а!

Это закричал Малыш. Он взял из корзины с игрушками мышонка, плюшевого, и жамкал его до тех пор, пока мышонок не запел человеческим голосом:

– Маленькая мышка прогуляться вышла и, рискнув своим хвостом, познакомилась с котом.

– А-а-а!

Малыш отшвырнул мышонка. В фейской квартире и гномам и Янке пришлось повоевать с игрушками, оживавшими по ночам. Тамошние игрушки были выше них ростом, и могли заиграть пойманного гнома или фея до смерти.

– Кот его зауважал и на ужин есть не стал, – допел мышонок со шкафа.

– Мама!

Пятившийся от Белочки Толстый сел на пульт от телевизора, и тот включился. Злая синемордая волшебница в чёрной шляпе что-то орала во весь экран.

– А-а-а-а-а! – гномы, все вместе, легко перекричали волшебницу.

– Бежим!

Спасаясь от телевизора, они бросились в прихожую.

В двери повернулся ключ. Мама вернулась с рынка.

* * *

– Яна! Что у тебя телевизор так громко орёт? Ты в порядке? Что-то случилось?

Мама смотрела на Янку, застывшую посередине своей комнаты.

– Да что с тобой? Дочь?

Янка стояла с красным лицом, дикими глазами и разинутым от ужаса ртом. Она лихорадочно соображала, как объяснить происходящее. Что ей сказать про этих четверых, застрявших в дверном проёме? Знакомься, мама, это гномы? А я, кстати, фея, если ты не знала. Мама вызовет «скорою» и отправит всех в дурдом. И будет права.

– Ты не заболела?

Мама с тревогой смотрела на Янку. Смотрела поверх гномов. Шагнула из коридора в детскую, втолкнув гномов внутрь. Приложила ладонь ко лбу дочери, заглянула ей в глаза.

– Всё нормально?

– Н-н-н-нормально, – выдавила из себя Янка, – а вот это…

С трудом подняв руку, Янка показала на гномов. Белочка зажала себе рот руками.

– Вот это… – она так ничего и не придумала.

– Что вот это? – обернулась мама. – Ты о чём?

– Ну… ну они вот… гн… – начала говорить Янка.

– Да что случилась?

Мама прошла к телевизору. Между гномов. Положила руки на плечи Толстого и Профессора и отодвинула их в стороны. Те шагнули как неживые, задрав головы и ловя мамин взгляд. Мама посмотрела на разукрашенное лицо Белочки, слегка нахмурилась, взяла пульт и выключила телевизор.

– Ты что-то сломала? Разбила?

– Н-н-нет. Нет! Нет, мамочка, я ничего не сломала. Я просто… Я просто играла.

Мама гномов не видела! Точнее, видела, но не замечала. Так же, как большие, хозяева фейской квартиры, видели феев, но не замечали, как будто и не видели.

– Понятно. А уроки?

– Да сделаю я, сделаю!

Янка подскочила к маме и обняла её:

– Мамочка, я тебя люблю.!

Мама поцеловала её в макушку.

– Я тебя тоже. Но это не повод не заправлять свою кровать. И переодень пижаму. Быстро. А я на кухню. И не включай больше так громко, оглохнешь.

Мама вышла из детской, прикрыв за собой дверь.

* * *

– Фууххх! – Выдохнули все разом.

– Говорила же крёстная, что мы будем здесь незаметными.

Толстый левой рукой вытер со лба пот, правой расстегнул куртку. Профессор сел на кровать, его ноги слегка подкашивались.

– Она говорила «наверное». И хихикала при этом. Янка! А на Белку твоя мама как-то так посмотрела, со значением. Или мне показалось?

Янка села рядом с Профессором. Секунд пятнадцать они вместе рассматривали Белочку, которая стояла, как замороженная.