От хохота водонос чуть не выронил кожаное ведро.
— Ладно злиться, коротышка, — сказал он напоследок дружески и сунул Алвари горстку фиников. — Лучше подкрепись, да не раздувайся так, а то лопнешь.
Алвари плюнул, однако финики взял, после чего сел в пыль возле колодца и мрачно уставился в землю перед собой.
— Уже полдень, — сказал он. — Что ж нам, так и сидеть тут в ожидании, пока казаки проспятся и отыщут нас прямо возле храма?
Конан не ответил. И тут дверь бесшумно распахнулась и появился жрец с девушкой на руках. Она лежала, запрокинув голову, словно подставляя горло под жертвенный нож. Конан вскочил. Жрец стоял на ступеньках, не двигаясь и не произнося ни слова. Когда варвар подбежал к нему, он передал ему Сфандру и исчез за дверью.
Алвари подошел, с любопытством глянул на Сфандру. Шершавой короткопалой рукой коснулся жилки на шее.
— Живая, — сказал он.
— Убери лапы, ты ее придушишь, — сердито сказал Конан.
— Куда мы теперь с этим трупом? — спросил бессердечный Алвари. — Они обкурили ее какой-то отравой. Смотри, во что она превратилась. Не наболтала бы там лишнего, в храме. Язык у женщин без костей, а доверять им тайну — все равно что рассказать ее целому свету.
— В лавку, к старику, — решил Конан. — Думаю, он поставит ее на ноги.
— Обуза, — пробубнил Алвари. — Эх, бросить бы ее здесь и позабыть…
Конан только яростно глянул на него и почти бегом отправился к знакомому дому с низкой дверью.
Но когда они подошли к лавке старика, им открылась страшная картина. Дверь, сорванная с петель, валялась в пыли. Рассыпанные бусы усеяли дорогу перед домом. В пыли остались кровавые пятна и обрывок кожи с волосами. Глиняные и фарфоровые черепки валялись повсюду, и в некоторых остались капельки крови. Судя по множеству следов, оставленных копытами лошадей, здесь побывал отряд человек в десять — пятнадцать.
— Казаки! — с ужасом и отвращением произнес Алвари.
С девушкой на руках Конан бросился в лавку и чуть не споткнулся о тело старика, распростертое на пороге. Он уложил Сфандру на тощие ковры, сваленные кучей возле печки, и наклонился над стариком, переворачивая его на спину. Старик был мертв, Конан понял это сразу, до того, как коснулся еще теплого тела. Казаки побывали здесь совсем недавно. Наверняка сейчас они уже возле храма Алат.
Ругаясь сквозь зубы, Конан прошел во вторую комнату лавчонки. Глинобитные стены были забрызганы кровью, в нескольких местах остались пятна, как будто кто-то хватался за них окровавленными руками. Под ногами хрустели черепки и разбитые раковины. Под коврами Конан нашел труп казака — дюжего широколицего детины. Тонкий нож попал ему прямо в сердце. Второй корчился у стены с распоротым животом, и Конан без всякой жалости добил его. Он был страшно зол на казаков из-за старика. Третий, с легкой раной, притаился за дверью и прыгнул на Конана, когда тот оказался рядом. Но шорох выдал его, и варвар успел отпрыгнуть. К тому же, его противник был ранен в правую руку, так что с ним долго возиться не пришлось. Конан обезоружил его коротким, точным ударом, после чего придавил к стене и поднес меч к его горлу.
— Кого вы здесь искали? — спросил он.
— Тебя, — хрипло выдавил казак.
— Сколько вас?
— Теперь тринадцать. — Считая тебя?
— Да.
— Значит, двенадцать, — поправил его варвар. — Зачем вы убили старика?
— Он не хотел ничего говорить. Ходо был пьян, ну и…
— Кто так отделал твоих приятелей, а? Неужели старик?
— Нет, мальчик. Настоящий чертенок.
— Где он?
Вместо ответа пленник указал бородой куда-то в угол. Конан присмотрелся и понял, что то, что он принял поначалу за груду тряпья, было телом мальчика. Он лежал, скорчившись, и все еще сжимал в смуглых пальцах окровавленный нож.
— Алвари! — громко позвал Конан. Спустя несколько секунд гном показался в комнате и, щуря и без того узкие глаза, обвел ее взглядом.
— Ну и разгром, — сказал он. — Сколько добра погибло! Как ты полагаешь, Конан, не будет большим грехом взять себе какую-нибудь раковину на память? Думаю, старик не останется на меня в обиде.
Вместо ответа Конан кивком головы указал на мальчика.
— Посмотри, что с ним.
Алвари присел рядом на корточки, хозяйским жестом пошарил в тряпках, потом вынул руку и посмотрел на кровь.
— Боюсь, ему уже ничем не поможешь, — сказал он расстроено. — Я мог бы залечить эту рану, если бы он не умер от нее. Жаль, это произошло совсем недавно.
— Он умер как воин, — торжественным тоном произнес Конан. — Он приведет с собой к престолу Крома убитых врагов, и жестокий бог улыбнется ему.
С этими словами он перерезал горло третьему казаку. Захлебываясь кровью, тот мешком свалился к ногам варвара. Конан перешагнул через труп и подошел к Алвари. Гном, ошеломленный легкостью, с которой было совершено последнее убийство, шарахнулся в сторону. Не замечая этого, Конан поднял убитого мальчика на руки и вынес в "парадный зал" лавчонки, где на коврах спала и тяжело дышала во сне Сфандра. Он бережно уложил ношу посреди комнаты.
Алвари, семеня, выскочил к нему.
— Что ты собираешься делать, чудовище?
— Устроить погребальный костер, разумеется, — ответил Конан, удивленный таким глупым вопросом. — Эти люди погибли потому, что не выдали нас преследователям. Думаю, старик поступил так, ибо был человеком чести и не хотел нарушать законов гостеприимства, а слуга защищал своего хозяина. Оба достойные люди и я не собираюсь уклоняться от своего долга и отдам им все надлежащие почести.
