Золото Ариеля - [47]

Он разложил бумаги на столе и стал смотреть на прекрасно выполненные рисунки. Его глаза посветлели.

— Ах! Это сассафрас, туземцы употребляют его как стимулирующее сердечное средство.

Он указал на один рисунок.

— А вот это разновидность банана; он растет так раскидисто, а осенью у него яркие ягоды, которые привлекают птиц со всей округи, — смотришь на эти рисунки и все вспоминаешь!

Он еще некоторое время рассматривал рисунки, потом повернулся к ней.

— Вы, должно быть, очень скучаете по отцу. Это был храбрый и достойный человек. Я гордился, что мог называть его другом.

— Спасибо, — прошептала она. — Вы не знаете, как много значат для меня эти слова сейчас…

Ее голос слегка задрожал, но потом она обратила к нему лицо.

— Довольно, довольно, я принесла вам кое-что еще. Взгляните. Это карта, которую мой отец привез с собой. Один человек начертил для него эту карту — это поселенец, которого он встретил в Джеймстауне, до этого путешествовавший на юг, к Гвиане. Он сказал, что тамошние туземцы рассказали ему — понимаете? — что если он пойдет вот по этому притоку Ориноко вверх в горы, за этим каньоном он найдет золотую жилу. Индейцы свободно говорили об этом. Вы верите, что это правда?

— Если золото выращивается солнцем, — ответил он, — как говорят старые алхимики, тогда, конечно, земли вокруг Эквадора должны быть пронизаны богатыми золотоносными пластами. Я сам плавал по Ориноко, именно с такими надеждами. Позвольте взглянуть.

Две головы склонились над картой: его — седая и ее — с откинутым капюшоном, который открывал гладкие каштановые волосы. Время шло. Рейли показывал ей места и говорил о горах и птицах, ярких, как самоцветы, о кристально-чистых водах и бескрайних небесах обеих Америк. Кейт жадно слушала каждое слово Рейли, глаза ее сверкали, и на какое-то время ей показалось, что она опять со своим отцом.

Наконец она вздохнула и сказала:

— Мне нужно идти. Себастьян проснется и будет звать меня. И мне нужно заняться кое-какими приготовлениями.

Она грустно посмотрела на него.

— Через два дня я должна отправиться во дворец Уайтхолл.

— Вы? В Уайтхолл? Но я думал, что вы терпеть не можете двор.

— Не могу. Но я приглашена принять участие в представлении, устраиваемом королевой. Послезавтра будет репетиция в пиршественном зале.

— А ваш супруг одобряет это?

Она колебалась.

— Он напомнил мне, как важно не потерять милости людей, стоящих у власти.

Рейли сказал спокойно:

— Конечно, он прав. Вы сказали ему, что посетите меня?

Она встретилась с ним взглядом.

— Нет.

На некоторое время воцарилась тишина, если не считать звуков, производимых рабочими Тауэра и доносящихся сквозь полуоткрытое окно, — шума оружейников и чеканщиков монеты, работавших в этих мрачных стенах. Рейли начал складывать карту.

— Возможно, вам следует подумать об этом. Но я боюсь, что он может запретить вам эти посещения. Благодарю вас, дорогая, что позволили мне увидеть это.

Он протянул ей карту, но она возразила:

— О, оставьте ее у себя! Отец как-то сказал мне, что ему хочется, чтобы эта карта была у вас. Он сказал, что если бы вам дали возможность отправиться снова в экспедицию, вы, возможно, захотели бы взять ее с собой. Он сказал, что ни у кого нет таких возможностей найти золото в Новом Свете, как у вас. Он также сказал, что никто не заслуживает этого больше, чем вы.

Рейли улыбнулся и покачал головой.

— Боюсь, что я никогда не выйду на свободу.

— Выйдете, — пылко сказала она, беря корзину и снова натягивая капюшон на волосы. — Вы будете свободны. У вас столько друзей, которые любят вас, которые ищут для вас справедливости.

— Мои враги более могущественны, чем мои друзья, — спокойно ответил он. — По крайней мере, на данный момент. Но возможно, что для меня золото и свобода, если они вообще явятся, то явятся рука об руку.

Она замерла.

— Что вы имеете ввиду?

Он пошел посмотреть, закрыта ли дверь. Потом вернулся к ней.

— Существует много способов, — сказал он, — для того, чтобы отыскать золото. Некоторые ищут на берегах Ориноко; другие трудятся в темных лабораториях, выращивая над огнем свои тайные смеси.

— Вы снова говорите об алхимии?

— Воистину так. И у меня был хороший учитель в этом искусстве, доктор Джон Ди. В прошлом декабре, перед тем как умереть, он болел и не выходил из своего дома в Морт-лейке. Он не смог посетить меня. Но он прислал мне вот это письмо, Кейт.

Подойдя к дубовому шкафу, он отпер его железным ключом и, сунув руку глубоко вниз, в груду сложенной одежды, вытащил лист бумаги.

— Пожалуйста, — сказал он, — прочтите это.

— Ариелю. — Голос у нее был низкий и приятный. — Может ли возродиться слава прошлого? Может ли золото расти из холодной земли? Скоро я снова напишу письмо, сообщу о сокровище столь ценном, о надеждах столь золотых — воистину это будет чудодейственным напитком. Черная Птица надеется, что не пройдет и двенадцати месяцев, как она снова будет пить с вами золотое вино…

Она подняла глаза.

— Черная птица? Я не понимаю. И кто такой Ариель?

— Ариель был одним из ангелов-духов Ди. И еще это было его тайное имя для меня. Я тоже не все здесь понимаю, Кейт. Но большая часть этого написана на языке алхимии. Вероятно, Ди пытался сказать мне, что он верит, будто он открыл тайну философского камня. И что он надеется, что я скоро буду свободен…