Золото Ариеля - [26]
— Элис. Мой брат любит тебя…
— Твой брат, — тихо сказала она, — страшный дурак. Он бросает свое дело. Нед, моя мать умерла в бедности и болезнях. Я все это видела. Я не хочу кончить таким же образом. И не кончу, ей-богу.
Она потянула вниз лиф платья. Цветочки на батисте смялись под тяжестью ее пышных грудей, которые она обхватила руками, чтобы высвободить их из одежды. Соски в неровном свете свечи казались темными и твердыми.
— Элис, — сказал он нетерпеливо, — это нехорошо, уходи, вернись к Мэтью.
Но она протянула руку и коснулась его паха своей прохладной маленькой ладошкой.
— Мэтью ушел до утра.
Она поцеловала его, ее язык снова был у него во рту; она немного отстранилась и продолжала:
— Ты должен забыть о своей Кейт. Она не оставит мужа. Ты знаешь, что не оставит. Хотя она и не счастлива. Он отец ее ребенка. Он кормит и одевает их обоих, он обеспечивает для нее достойную жизнь, чего ты никогда не сможешь сделать, никогда…
Нед принялся трясти ее.
— Откуда ты все это знаешь? Откуда ты знаешь, что она его не оставит?
— Я же сказала — сплетни слуг.
Она пожала плечами.
— В доме, где есть слуги, ничего не удержишь в тайне. Кейт Пелхэм примирится с чем угодно, лишь бы сохранить своего ребенка, лишь бы можно было оплачивать счета врачей…
— Замолчи, — сказал Нед. — Хватит.
— И вправду, — тихо сказала она, и ее губы прижались к его губам, ее руки ласкали его. — Хватит разговоров.
И он сдался.
«Прокаливание — первая стадия алхимии, — вспомнил он вдруг. — До полной темноты».
Она была похотлива, все время придумывала новые способы вызвать у него возбуждение. А после наслаждения, которое было очень пылким, чего она и добивалась, все превратилось в черноту. Особенно когда он вспомнил в темные предрассветные часы, что ему приказано убить человека.
10
У меня в садочке
Расцвели цветочки,
Такой пышный цвет —
Краше в мире нет.
Народная песня (ок. 1440)
Весь следующий день над парком и садами Сент-Джеймского дворца висела ноябрьская дымка, и очертания красного кирпичного дворца Тюдоров мрачно вырисовывались в сумраке. В саду мужского монастыря, к югу от окруженного аркадами двора, на землю падали последние листья платанов. Грачи кричали на голых ветках, и сырой воздух был наполнен запахом гниющих листьев. Дым от костра, разведенного садовниками, поднимался вверх медленной струйкой.
Было четыре часа, и быстро смеркалось, но рабочие все еще сгребали осенний мусор и кидали его на угли. Другие вскапывали и рыхлили землю. Надзирал за работой этих усердных тружеников, расхаживая среди них в своем светлом плаще, некто Стивен Хэмфриз, выглядевший старше своих тридцати лет из-за сутулых плеч и изможденного вида. На нем была старая фетровая шляпа, низко надвинутая на выпуклый лоб. Подойдя к нему ближе, можно было обнаружить над воротником его батистовой рубашки багровый шрам вокруг шеи.
Хэмфриз воевал в Нидерландах, задолго до пребывания там Неда, на стороне голландских мятежников, против их испанских угнетателей. Пять лет назад, при осаде Остенде, испанцы схватили его и подвергли пыткам. Он выжил, но поскольку у него не было возможности вернуться на родину, он несколько лет странствовал по континенту — тихий, одинокий странник, чья непривлекательная внешность не располагала к нему людей. В это-то время он и вернулся к старому увлечению — изучению трав и садовых растений; путешествуя, он встретил много известных знатоков растений и видел редкие виды цветов и фруктовых деревьев. Возвратившись наконец, Хэмфриз нашел работу помощника садовника у графа Шрусбери в его прекрасном доме в Лондоне, на Колман-стрит; а потом летом 1609 года его рекомендовали принцу Генриху.
Каждый день в четыре часа, когда Генрих находился в своей резиденции, принц приходил поговорить с садовником. Сейчас как раз было время его посещения; и Хэмфриз, увидев в быстро сгущающихся сумерках, что молодой престолонаследник приближается в сопровождении свиты, ждал его.
Принц окинул взглядом работающих людей, костры из листьев и только что вскопанные цветочные клумбы. Он некоторое время беседовал с Хэмфризом о погоде, о том, как идет высадка растений; потом отвел садовника немного в сторону и сказал тихо, чтобы никто больше не услышал:
— Говорят, что травы, как и все живое, связаны со звездами. Вы думаете, это правда?
В светлых глазах Хэмфриза под низким лбом светился острый ум.
— Ваше королевское высочество, — ответил он, — вы согласитесь со мной, что некоторые растения и травы можно найти только в определенных местах.
Он говорил странным свистящим голосом, который людям казался таким же необычным, как и его непривлекательная внешность, потому что когда он был в плену, испанцы чуть не удавили его, и его голосовые связки были непоправимо изуродованы.
— Ну конечно, — ответил принц, оглядываясь на мхи, устроившиеся в тени, и на жимолость, карабкающуюся к свету. — Они растут в тех местах, которые им подходят. Все зависит от света и тени, от тепла и влаги…
— Совершенно верно, милорд. И как только эти растения пересаживают в почву, противную их природе, они увядают. Они утрачивают — как вам скажет любой знаток растений — все или большую часть своих целебных свойств.
Лондон, 1795 год.Таинственный убийца снова и снова выходит на охоту в темные переулки, где торгуют собой «падшие женщины» столицы.Снова и снова находят на улицах тела рыжеволосых девушек… но кому есть, в сущности, дело до этих «погибших созданий»?Но почему одной из жертв загадочного «охотника» оказалась не жалкая уличная девчонка, а роскошная актриса-куртизанка, дочь знатного эмигранта из революционной Франции?Почему в кулачке другой зажаты французские золотые монеты?Возможно, речь идет вовсе не об опасном безумце, а о хладнокровном, умном преступнике, играющем в тонкую политическую игру?К расследованию подключаются секретные службы Империи.
Третий роман из серии «Кавказский детектив, XIX век». Дом Мирза-Риза-хана был построен в 1892 году возле центрального парка Боржоми и очень органично вписался в городской пейзаж на фоне живописных гор. Его возвели по приказу персидского дипломата в качестве летней резиденции и назвали Фируза. Как и полагается старинному особняку, с этим местом связано множество трагических и таинственных легенд. Одна из них рассказывает про азербайджанского архитектора Юсуфа, который проектировал дом Мирза-Риза-хана.
Второй детектив с участием Николая Александровича де Кефед-Ганзена и Аполлинария Шалвовича Кикодзе. Приключения на Кавказе, в Лондоне, Палестине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа происходит в Советской России в 1927 году. В Москву приезжает Мария Шаховская. Она должна отомстить четырём насильникам, исковеркавшим её жизнь. Но что есть месть?
Молодой белорусский историк Мечислав неожиданно находит ценный предмет – серебряную капсулу времен последнего польского короля и великого князя литовского Станислава Августа. Во время плена в одном из своих замков, король спрятал артефакт, поместив в него записку с загадкой, разгадать которую вместе с друзьями, Викой и Владимиром, берётся Мечислав. Им удается выяснить, что монарх был членом организации масонов, но в это время в расследование начинают вмешиваться незнакомцы… Книга основана на реальных фактах.
Во время привычной инспекции состояния Летнего сада старшего городового Федулина ожидала страшная находка. Среди пруда на спине, раскинув ноги и руки и запрокинув кудрявую голову, плыла маленькая девочка. Жертвой оказалась единственная дочь надворного советника Картайкина, которую несколько дней назад похитили прямо на улице. Осмотр показал, что прежде, чем выбросить девочку в пруд, убийца задушил ее. Но кому понадобилось убивать маленькую дворянку? Расследовать это сложное и запутанное дело предстоит шефу жандармерии Бенкендорфу и обер-полицмейстеру Кокошкину.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.