Золотце ты наше - [55]

– Догадался. И что?

– Разумное партнерство – душа бизнеса. Мы с мистером Макгиннисом были конкурентами, но оба увидали: созрел момент для искренней улыбки, сердечного рукопожатия, в общем – для союза. И сформировали, сынок, крепкую команду. Специализация моего партнера – действие. Я обеспечиваю стратегию. Зачем же дурить?

– Вы считаете, что непременно победите?

– А то!

– Тогда зачем беспокоиться и приходить на встречу со мной?

Видимо, я облек в слова мысль, давно досаждавшую Макгиннису.

– Вот это точно! – вскричал он. – А я что тебе твердил? Какая в этом польза? Чего зазря тратить время? Чего мы тут рассусоливаем? Давай дело делать!

Сэм махнул рукой, как лектор, иллюстрирующий свои доводы.

– Вот видишь! Человек действия. Ему подавай заварушки. Он напрашивается на них, так и набрасывается. Ну а я предпочитаю мир. Зачем суетиться, когда можно получить то, что хочешь, спокойно? Таков мой девиз. Вот потому мы и пришли. Предложение прежнее. Мы здесь, чтобы купить тебя. Да, помню, ты отказался от моего предложения. Но все меняется. Правда, теперь твои акции упали. Теперь мы уже не сможем взять тебя в долю. Сейчас мы предлагаем только комиссионные. В данный момент позиция у тебя по виду вроде как крепкая. Ты в доме, мальчишка у тебя. Но на самом деле все это – пшик. Мы могли бы захватить его в пять минут, если б пошли в открытую атаку. Но мне кажется, в шумихе нет необходимости. Мы, конечно, победим, если дойдет до сражения. Хотя, с другой стороны, у тебя – пистолет и, пожалуй, кого-то из нас и ранят. Зачем же это, если можно все уладить миром? Так как, сынок?

Макгиннис зарокотал, рвясь высказаться, но Сэм утихомирил его взмахом руки и вопросительно обратил на меня карие глаза.

– Пятнадцать процентов.

– Надо же! Раньше было пятьдесят на пятьдесят.

– Бизнес – штука суровая.

– Бизнес! Да это грабеж чистейшей воды!

– Пятнадцать процентов – потолок. Да и на это-то нелегко было уломать Бака. Он отбрыкивался, как мул.

Бак пошаркал ногами и с неприязнью оглядел меня. Само собой, трудно относиться по-доброму к человеку, который сломал тебе ногу. По всей видимости, похоронить прошлое Макгиннис желанием не горел.

Я поднялся.

– Что ж, сожалею, что ваши хлопоты пропадают даром. Позвольте проводить вас. По одному, пожалуйста.

Сэм опечалился.

– Так что, ты отвергаешь предложение?

– Да.

– Минуточку. Давай все проясним. Ты понимаешь, против чего идешь? Не думай, что сражаться придется только с Баком и со мной. Остальные ребята ждут наготове. Та же шайка, что и в тот вечер. Будь же разумным, сынок. У тебя нет ни одного паршивого шанса. Не хотелось бы мне, чтобы ты пострадал. А ведь никогда не угадаешь, что может случиться. У ребят на тебя пребольшущий зуб из-за твоих проделок тем вечером. Не стал бы я на твоем месте ломаться как идиот, сынок. Ну, честно!

В голосе у него слышалась добрая нотка, которая тронула меня. Между нами установилась странная дружба. Он жаждал провернуть сделку, но искренне огорчался, что мне могут причинить вред. Я видел, что он вполне искренне уверен, что я в глухом тупике, а мои шансы против «Объединенной компании» микроскопически малы. При их очевидных преимуществах ему наверняка стоило немалых трудов убедить своих союзников. Но он проглядел одно – телефон. То, что Сэм допустил такую промашку, удивило меня. Будь это Бак, я бы еще понял. Разум Бака вполне мог подкачать. Но от Сэма я ожидал большего, тем более что телефон звонил без конца. Он сам воспользовался им всего полчаса назад.

Я цеплялся за мысль о телефоне. Она подпитывала твердую уверенность игрока с тайным козырем в кармане. Ситуация все равно в моих руках. Полицию здорово переполошил предыдущий налет Макгинниса. Стоит мне позвонить – а я собирался позвонить сразу же, как только закроется дверь за послами, – медлить они не станут. На этот раз пришлют не только констебля Джонсона и инспектора Бонса. Несметные тучи рьяных помощников кинутся нам на выручку.

С такими мыслями я ответил Сэму любезно, но твердо:

– Мне жаль, что я так у них непопулярен, но все равно… – И я указал на дверь.

Эмоции, требовавшие выражения в словах, вскипели в Макгиннисе. Он с рычанием прыгнул вперед, но тут же отступил, увидев мой верный пистолет.

– А ну-ка! Слушай, ты! Ты будешь…

Сэм-миротворец потянул его за локоть:

– Угомонись, Бак! Шагаем быстро.

Бак заколебался было, но все-таки позволил увести себя. Мы вышли из классной комнаты в том же порядке, как вошли.

Восклицание на лестнице заставило меня оглянуться. Над перилами наклонилась Одри. Лицо ее было в тени, но по голосу я понял, что наша маленькая процессия поразила ее, чему ничуть не удивился. Бак субъектом был живописным, а его привычка бурчать на ходу под нос весьма настораживала посторонних.

– Добрый вечер, миссис Шеридан, – вкрадчиво поздоровался Сэм.

Одри не ответила. Она не могла оторвать взгляда от Бака.

Я распахнул парадную дверь, и они вышли. Автомобиль по-прежнему урчал мотором на подъездной дороге. Пистолет Бака исчез. Наверное, его подобрал шофер. Предположение подтвердилось несколько секунд спустя. Не успела машина тронуться, как раздался сухой треск и в стену справа от двери вонзилась пуля. Я мигом скакнул в холл, чуть ли не перекувыркнувшись в воздухе. Хотя я и был готов к насилию и стрельбе, именно в этот момент я совсем не ждал выстрела и неприятно удивился. Захлопнув дверь, я запер ее на засов. С крайним раздражением я обнаружил, что у меня дрожат пальцы.