Золотая заря любви - [34]

— Никогда? — в отчаянии спросила Геро.

— Поразмыслив, я пришел к мнению, что ты сможешь обойтись и без вождения, — сказал он категоричным тоном. — Ты не слушаешь добрых советов…

— «Советов!» — возмутилась Геро, забыв о сдержанности. — Ты называешь советами те капральские команды, которые мне отдавал? Ты так кричал на меня, что я начинала нервничать и ничего не могла понять. Тогда ты сердился еще больше и называл меня глупой! А теперь оказывается, что это я во всем виновата! — Геро редко плакала — жизнь в доме Петроса закалила ее, но сейчас слезы сами полились у нее из глаз, крупные слезы обиды и отчаяния — ведь Дамиан несмотря ни на что не хотел ее простить. — Ну и ладно! Я выучусь дома, в Англии, у хорошего инструктора! — Она подняла залитое слезами лицо и посмотрела в глаза Дамиану. — А ты — черствый и бесчувственный и ничего не понимаешь! — бросила на прощание Геро и быстро пошла к двери.

— Вернись!

Она лишь помотала головой и открыла дверь.

— Делай, что тебе велят!

Только тогда девушка вернулась.

— Мне не следовало хлопать дверцей машины, — сказала она, делая последнюю отчаянную попытку смягчить Дамиана. — Я погорячилась.

— Да, но забудем об этом. А что до моих черствости и бесчувственности… это меня удивило. Я считаю, что проявил исключительное терпение! — Вежливая холодность его тона сменилась негодованием, и это придало Геро смелости.

— Дамиан, — улыбнулась она сквозь слезы, — как ты можешь так говорить? Ты же просто запугал меня! — Это было, конечно, преувеличением, и девушка смущенно покраснела, когда Дамиан скептически взглянул на нее.

— Я этому не верю! — Он окинул ее взглядом и сурово добавил: — Это твоя горячность, а вовсе не страх, заставила тебя выскочить из машины. Отвратительное проявление скверного характера, которому нельзя потакать…

— Обещаю, — произнесла Геро как можно убедительнее, — что буду послушной и сдержанной, что бы ты ни… — Она смутилась и зажала себе рот. — О Боже, мне не стоило так говорить, — простонала она. — Ну почему я всегда говорю, не подумав!

— Придется обуздать твой характер и твой несдержанный язык, — проворчал Дамиан. — И ради Бога, не извиняйся! — Несмотря на его резкий тон, Геро почувствовала, что он немного смягчился, и воспрянула духом.

— Ты будешь учить меня? — вновь спросила девушка. — Я буду делать все, как ты велишь, и больше не буду бояться.

Дамиан нахмурился и вдруг спросил:

— Ты и вправду боялась?

— Не машины… — начала Геро, но вовремя спохватилась. — Если бы… если бы ты был хоть чуточку терпимее…

— Неужели я так много требую? — поинтересовался Дамиан.

Девушка кивнула.

— Да. Ты с самого начала требуешь совершенства.

— Возможно, я был слишком строг, — признался он наконец. — Ладно, дам тебе еще один шанс.

— Спасибо! — радостно воскликнула Геро. — Сегодня?

— Завтра.

— Хорошо. Утром?

Дамиан улыбнулся.

— Ладно, утром.

— Ты не пожалеешь, — заверила его Геро.

Мир снова обрел краски, когда Дамиан улыбнулся ей.

Дамиан действительно не пожалел, что продолжил занятия с Геро. Он сам стал терпимее, а временами — даже мягким, и вскоре ученица достигла несомненных успехов.

— Мне будет не хватать этого, когда я вернусь в Англию, — со вздохом сказала однажды Геро, когда после долгого пути мимо апельсиновых рощ и оливковых плантаций, крошечных деревушек с яркими домиками, утопающими в цветах, они наконец остановились в бухте Аюк-Гордис. — Мне больше никогда не придется водить такой роскошный автомобиль… если я вообще когда-нибудь сяду за руль. — Мысль о возвращении в Англию уже давно навевала на Геро грусть, а сейчас ей не хотелось думать об этом. — Вон там маленькая таверна. Зайдем чего-нибудь выпить?

— Непременно. Сможешь поставить машину вон там, под деревьями?

— Между этими двумя машинами? — Геро засомневалась, но Дамиан так верил в нее, что она мужественно решилась на сложный маневр и ловко поставила его большой автомобиль между двумя другими.

Потом они с Дамианом сидели на веранде, увитой цветами и виноградом, и пили кофе по-турецки. Дамиан предложил искупаться. Вдоволь поплавав, они расположились на песке под ослепительно ярким солнцем.

Кроме них двоих на длинном песчаном пляже никого не было — в райском уголке, где ветер шумел в кронах пальм, и изумрудное море волной набегало на золотой песок. На ленч Геро и Дамиан вернулись в таверну, где им подали жареную кефаль с — картофелем и землянику со сливками.

Над морем уже начали сгущаться сумерки, когда Дамиан предложил поехать домой. В машине они молчали, каждый поглощенный своими мыслями. Время от времени Геро бросала взгляд на своего спутника, на его гордые черты лица, мужественный подбородок. Он напоминал ей богов античной Греции. Вдруг девушка закрыла глаза, почувствовав, как заныло сердце. Он спас ее… этот смуглый красивый грек… выкупил ее у Петроса, и она была благодарна ему за это. Но незнакомое чувство, что приносило с собой душевную боль… это была не благодарность… что-то другое.

Потом Геро почему-то подумала о Катрине, на которой Дамиан собирался жениться после смерти Клео и которая уже сейчас обманывала его — ведь Геро сама видела машину Росарио у Большого павильона.