Золотая рота - [45]

От деревни мчался джип, набитый «махновцами». Бандиты орали и вели огонь из раскрытых дверей. Метались по ветру сальные волосы – метис торчал из люка, долбил короткими очередями и молодецки улюлюкал. Несколько человек выбежали из барака на западной стороне деревни, рассыпались в цепь, немного полежали и принялись перебегать. Джип уже был близко, ощетинился огнем – шальные пули летели, не разбираясь. Разверзлись черные пасти, сверкали глаза безжалостных тварей. Огонь из автоматов почти не причинял им вреда – Андрей ругнулся сквозь зубы: не автомат, а жалкое китайское подобие, разброс пуль жутчайший. Можно с сомнением относиться к продукции отечественного производителя, но автомат российской сборки решительно не способен на такие безобразия! Кажется, Проценко неплохо отстрелялся – плешивый мужик, орущий громче прочих, отвалился от машины, покатился в водосток.

Тут-то и произошло рождение Левиафана. Рыча, как голодный волк, впивающийся в плоть ягненка, воздвигся Крикун с пулеметом у бедра. Он держал его с такой же легкостью, как держал бы клюшку. Расставил ноги, набычился и принялся поливать огнем. Грохот стоял страшенный, а Леха еще и орал, что было вдвойне страшно. Пулеметная лента извивалась, как змея, пропадая в приемнике патронов, стекала на землю. Столько было драйва в этой сцене, столько безумства, напора! Андрей невольно прекратил огонь, застыв в почтенном благоговении. Его стрельба (как и других) была уже не актуальна. До джипа оставалось метров тридцать, когда навстречу ему понесся свинцовый шторм. Взломал, вздыбил, вспучил машину. Бампер разлетелся на мелкие кусочки, порвались шины. Все, что было в салоне (а там было много чего), превратилось в кровоточащее месиво за пару мгновений. Джип потерял управление, завилял, повалился набок, ткнулся в водосток и вспыхнул жарким пламенем – настолько жарким, что волной горячего воздуха окатило лежащих в траве десантников. Даже Леха попятился, выбросив пулемет, он израсходовал всю ленту, да и надоело уже таскаться с этим железом… Выживших не наблюдалось – трудно уцелеть в адском пламени. Повалилась искореженная дверца, рухнул человек, объятый огнем, прополз пару метров и затих.

Наступающих пешим ходом эта сценка явно шокировала. Перекликаясь, они стали отползать. А когда по ним ударили три автомата одновременно и двоих зацепило, не выдержали, побежали прочь, петляя, как зайцы…

– Прекратить огонь! – приказал Андрей, – Собираем боеприпасы. Мужики, сколько можно возиться?

– О, святая мадонна-блудница… – стонал Чичо, он страдал от удушающей боли. – Прекращайте уже, не могу этого слышать…

– А что ты хочешь услышать, Чичо? – хохотал Генка. – Веселый детский смех?

Усилился ветер, дующий с юго-востока, заволок дымом от догорающего джипа. Люди кашляли, зажимали носы, ползая по траве и собирая боеприпасы. Бой завершился «всухую» – с разгромным счетом.

– Не могу поверить, – потрясенно бормотал ссутулившийся, растерявший всю свою геройскую стать Крикун. – Неужели это МЫ натворили?

– Нет, Леха, это ТЫ натворил, – поправлял Проценко. – Мы догадывались, что у тебя военный склад ума, но чтобы до такой степени… Слушай, это было нечто, ей-богу, я тебя опять зауважал… Больше всего буду сожалеть, что не бросил в ту минуту автомат и не снял твое самопожертвование на телефон. Прикинь, если все это выложить на Y-Tube? Это же бомба…

«И пожизненный срок, – подумал Андрей. – Даже в России по головке не погладят. Зачем чиновникам очередные неприятности на американском континенте?»

– Да какое, на хрен, самопожертвование, – бормотал смущенный Крикун. – Рассердился я просто, а тут автомат на глаза попался…

– Все это замечательно, друзья мои, – сказал Генка, – но у нас опять проблемы. Наш младший, но преданный друг, кажется, сломал ногу.

Это было так некстати! Десантники сгрудились над «поверженным» Чичо. А тот, увидев, что к нему обращено такое внимание, принялся стонать в полный голос (раньше он делал это довольно умеренно). Перелом был отвратительным. Штанину насквозь промочила кровь. Чичо не прикидывался – он действительно страдал. Чертыхнувшись, Андрей опустился на колени, осторожно закатал штанину, поморщился. Бойцы отворачивались – зрелище было душераздирающим. Кто же так падает?! Из открытой раны торчал обломок внутренней лодыжечной кости, и кровь текла не переставая. Сообразили жгут из ремня, перетянули бедро, минимизировав кровопотерю, наложили повязку из пропотевшей Генкиной майки – ничего другого просто не было. Решили обойтись без шины – как ее мастрячить в таких условиях? Перетащили пострадавшего на заднее сиденье разрисованного джипа – а это был «Плимут» начала девяностых с относительно мощным движком – и пристроили у левого окна.

– Валим отсюда, быстро, – распорядился Андрей, – пока очередная стая не слетелась.

– Ключи давай, отвезу, куда прикажешь, – бросил Проценко.

– А где я их возьму?.. – Куприн чуть не застонал от досады. Ключ в замке зажигания отсутствовал, а обшаривать карманы убитых и раненых – такая морока… – Ладно. – Он втиснулся за руль, отстранив Проценко. – Попробую перемкнуть провода. Надеюсь, три минуты погоды не сделают…