Золотая рота - [12]

Чиновник жил один. Дома он показывался редко, трудился допоздна – не любил он свой дом, напоминающий о прошлом. Домработница ушла четыре часа назад, оставив после себя безупречный порядок. Он устал воевать с ней, доказывая, что лишние порядки – те же беспорядки. Противно временами – словно в гости приходишь. Он скинул плащ в прихожей, вытер ноги о влажный еще коврик и побрел на кухню.

– Дорогая, я уже дома… – Гнет проблем и неприятностей не влиял на чувство юмора. Из-за кухонной тумбы высунулась трехцветная кошка с забавными кисточками в ушах, мяукнула, зевнула и убралась обратно. – Сволочь ты неблагодарная, – пожурил ее чиновник и направился к лестнице.

Есть не хотелось совершенно – организм умолял лишь о стаканчике доброго виски. Он поднялся в просторный кабинет, перегруженный мебелью, включил торшер, поковырялся у бара, организуя выпивку. Пристроил граненый бокал на журнальном столике и забрался в нижний ящик массивного бюро. Извлек папку с копией личного дела, потащился вместе с ней к креслу. Уселся, вытянув ноги, откинул голову – чуть не застонал от наслаждения. Несколько минут он просидел с закрытыми глазами, ни о чем не думая. Потом очнулся, вспомнив про виски под рукой. Выпил половину, щурясь от удовольствия, вернул бокал на журнальный столик и начал перелистывать папку. Чтение увлекло, он забыл о позднем времени, о недопитом виски – временами губы чиновника кривила усмешка. Спохватившись, он достал из кармана последнюю модель айфона, хотел кому-то позвонить, но, поколебавшись, передумал, положил телефон рядом с бокалом. Успеет еще позвонить. Снова погрузился в чтение.

Он не видел, как отогнулась тяжелая портьера, выскользнуло что-то легкое, невесомое, поплыло по комнате – как будто и ноги не переставляло. Он видел только то, что входило в освещенную торшером зону. Да и то сомнительно – он был поглощен чтением. Все уже знакомо, он неоднократно просматривал эти документы, но, как в любимой книге, всегда находил страницы, требующие повторного прочтения…

Он очнулся, когда не почувствовать присутствие постороннего было бы неприлично. Кожа обросла мурашками, он чуть не задохнулся от удушливого страха. Ущипнул себя в шею – может, спит? В паре метров колыхалось расплывчатое пятно. Он не видел в очках, кто стоит перед ним. Очки он использовал для чтения, обладая дальнозоркостью, в этих чертовых очках все, что было дальше метра, становилось нечетким и смазанным. Он поднял руку, чтобы стащить их с носа, но рука налилась свинцовой тяжестью, отказалась повиноваться. Страх растекался по членам, парализуя тело. Он задыхался, не мог продохнуть – словно заслонку поставили на пути в легкие.

– Вы кто такой?.. – прохрипел он, тужась, словно сидел на унитазе. И совсем запаниковал, услышав звук взводимого курка! – Черт… подождите… у меня же охрана… как вы…

Незнакомец ждал. Чувство извращенной эстетики было ему не чуждо. Он был отличным специалистом, но не из тех, что делают свою работу, не согласуя ее с нуждами и потребностями объекта. Чиновник уже все понял. Вихри закружились в голове, и из этого хаоса стали вываливаться яркие эпизоды из жизни – самые важные, ответственные. Кто сказал, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами? У него была такая длинная жизнь, она бы не смогла…

Незнакомец нетерпеливо вздохнул.

– Подождите же…

Чиновник сделал над собой титаническое усилие, дотянулся до бокала, пристроил ко рту. Жидкость рывками поступала в горло, зубы стучали о стекло. Он выдохнул, заморгал – разъедающий жирный пот залил глаза. Поставил дрожащей рукой бокал на место.

Прозвучал щелчок, и чиновник отбросил голову на подголовник. Во лбу чернела дырочка, а под затылком уже текло по спинке кресла.

Контрольный выстрел не потребовался. Убийца нагнулся над телом, забрал папку с копией личного дела, увенчанной печатью Министерства обороны и прямоугольным оттиском «Совершенно секретно». Несколько минут он перелистывал ее под торшером, потом вернулся к началу, еще раз прочитал фамилию и имя фигуранта. Досадливо покачал головой, взял телефон убитого и принялся манипулировать клавишами. Со стороны могло казаться, что он удаляет SMS, скопившиеся за год. Потом извлек из кармана свой собственный телефон, вызвал абонента.

– Приветствую, Пал Палыч, – произнес он негромко. – Проблема решена, но что-то мне подсказывает, что мы решили не ту проблему. Смею предположить, у нас назревают неприятности… – Выслушал абонента на другом конце эфира, продолжал ровным голосом: – Решать ее придется вам и вашим людям. Все, что могу для вас сделать, – это передать информацию об одном любопытном субъекте. И предлагаю встретиться – это в ваших же интересах. Возможно, вы еще успеете…

В нужный час чиновник из правительства Москвы на связь не вышел. Приятный голос в телефонной трубке сообщал, что «абонент отключил телефон». Это было все, что угодно, но только не добрый знак. Дурные предчувствия теснились в голове. Андрей вышел из тюрьмы, договорился с друзьями, у него есть деньги (сумасшедшие деньги!), он практически восстановился после общения с людьми в погонах. Но состояние было ужасное. Он должен ехать, он дал слово. «Ты уже не тот, что в прошлой жизни, – напомнил он себе. – Возвращайся быстрее в прежнее состояние, от этого зависит не только твое здоровье…» Андрей опасался всего – в том числе и мести со стороны правоохранительных органов. В своей квартире он пробыл не более получаса – покидал в сумку все необходимое, ушел через соседский балкон, повергнув соседа в недоумение… и радость – бутылка водки для поправки пошатнувшегося здоровья в этот час была не лишняя. Он шатался по магазинам, подбирая одежду, прибыл в аэропорт за четыре часа до отлета, делал вид, что дремлет в зале ожидания, а сам из-под бровей изучал обстановку. Неудобство с каждым часом усиливалось…