Золотая паутина - [9]

– Не "Борец и клоун", случайно?

– Точно! Хороший фильм…

…За окном кабинета синели сумерки. Настольная лампа отбрасывала свет на разбросанные по столу бумаги. Нестеренко сидел, откинувшись на спинку стула, и, казалось, дремал, прикрыв веки. У краешка стола, на расстеленной газете, лежал бутерброд с колбасой и стоял стакан с недопитым чаем.

Навалилась усталость. Капитан пытался расслабиться, чтобы вновь обрести способность ясно мыслить. Полчаса назад он звонил домой, предупредил, что задержится на работе. Выслушав в ответ строгое "заявление", молча положил трубку – спорить и доказывать что-либо он был не в состоянии. Нестеренко понимал жену, которая большую часть суток сидела с ребенком. Понимал, что ей трудно, скучно, наконец, но что можно было изменить? Оставить МУР? Уйти на завод, откуда по комсомольской путевке был направлен в органы милиции, работать, как все, от и до? Слесарь-сборщик пятого разряда, газосварщик… И зарплата не меньше, и поспокойней… Можно и в институт, на заочный факультет. Годы позволяют.

Нестеренко почувствовал, как нахлынуло раздражение – все прочь! Выбор сделан, и давно.

Поднялся, подошел к окну, понаблюдал какое-то время за торопливо снующими по мокрому асфальту автомашинами, затем вернулся к столу. Допил уже холодный чай. Принялся просматривать бумаги. Перечитал заключение судмедэксперта о Зиселевиче.

"Смерть наступила вследствие проникающего ножевого ранения в область сердца. Колюще-режущая рана нанесена сильным ударом сзади-слева… Трассы на поврежденных тканях для идентификации оружия непригодны. Неприкрытые одеждой части тела, в особенности лицо, в значительной мере повреждены…"

Потом пробежал глазами документ о причинах кончины Алексея Свистунова…

"Форма ножа и размеры схожи, – думал капитан, вчитываясь в сухие формулировки. – Свистунова тоже ножом… И "почерк" похож – сзади-слева, с большой силой. Сзади-слева… Убийца-левша? Свистунов убит примерно в то же время, что и Артур". Нестеренко расстегнул ворот рубахи – в кабинете было душно, но открывать форточку не стал – на город опустился тяжелый, влажный туман, окутавший уличные фонари полупрозрачными колпаками.

"Предположим, убийца один и тот же. Очень вероятно… Узнал, что Сяву взяли вместе с чемоданом, решил убрать Леху Баса, чтобы тот его не выдал. Знал, что рано или поздно ниточка потянется к Свистунову, а значит, и к нему. Но решиться на убийство Лехи он мог только в том случае, если причастен к смерти Зиселевича. Только так. Доводы? Допустим, мы его отыскали. Какое обвинение ему можно предъявить? Попросил Баса получить чемодан. Всего-то… Да и поди докажи – наговор, никакого отношения к этому делу не имею. А свидетелей нет. Значит, у него были серьезные основания опасаться свидания с ним. Возможно, это и не так, но близко к истине… Но за что он убил Зиселевича? – если это один и тот же человек. Кто? Барсук? С какой стати? Что его толкнуло на этот шаг? А ведь он знал, что находится в чемодане. Знал. Откуда? И кто, наконец, забрался в квартиру? Тоже он? Искал тайник? Когда – до или после убийства?"

– …Над чем задумался, добрый молодец? Нестеренко от неожиданности вздрогнул – углубившись в свои мысли, он не заметил, как вошел Арутюнян.

– Гарик? Фу ты…

– Никак испугался?

– Замотался я, Гарик, – сказал капитан. – Работы, сам знаешь, сколько. Следователю в прокуратуре еще одно дело поручили. Просто беда.

– У нас та же картина. Так что даже посочувствовать, увы, не могу – сам кручусь, как белка в колесе.

– Чай будешь? – с надеждой спросил Владимир: вдруг Геворг чем обрадует?

– Само собой… – улыбнулся тот.

– Выкладывай.

– Ну уж, так сразу… – Геворг вынул сигареты, но, заметив, как тень недовольства пробежала по лицу друга, со вздохом засунул их обратно в карман. – Ничего особенного, Володя. Просто удалось установить тождество следов, которые я "срисовал" в квартире Зиселевича, с обнаруженными на одном из стаканов в квартире Свистунова. Всего лишь.

– Идентификация?

– По картотеке, увы…

Геворг, попив чаю, ушел. Нестеренко некоторое время смотрел ему вслед, затем вынул из ящика стола блокнот и на чистой странице крупными буквами записал: "СМУ-131".

13

"Ну и рожа…" – подумал Бубенчиков, когда Леопольд подсадил в машину неподалеку от ресторана молчаливого парня с одутловатым лицом. Что-то невразумительно промычав в ответ на его приветствие, незнакомец бесцеремонно подвинул девушек.

До самой дачи ехали молча: Лелик, который вел машину, в душе ликовал – деньги, полученные им сегодня, были очень кстати, чтобы заплатить карточный долг и выкупить дорогую японскую стереосистему из ломбарда. Парень курил сигарету за сигаретой, оценивающе поглядывая на колени девиц. Бубенчиков думал, медленно двигая челюстями, – забавлялся жевательной резинкой.

"С виду сукин сын… – прикидывал, внимательно наблюдая в зеркало за чужаком. – А в душу не заглянешь… А если Лелик ошибся? Ну и что? Чем я рискую? Но если этот финт раскусит Павел Константинович – быть драке. Придется сразиться в открытую и всерьез. Ну и ладно!"

Бубенчиков долго и настойчиво собирал сведения о своем "сопернике". И когда подбил баланс, в нем заговорило уязвленное самолюбие – какой размах! Какие деньги! Оказалось, что по сравнению с Павлом Константиновичем он всего лишь мелкая сошка, самовлюбленный верхогляд. А этого деятельная натура Игнашки-Юродивого снести не могла.