Золотая пантера - [24]

Осада города продолжалась довольно долго, достаточно, чтобы Красстан мог назначить на ключевые посты верных ему людей. После продолжительных переговоров Ольгерд отозвал своих людей, и корона всецело перешла в руки самозванца.

Правда, злые языки утверждали, что Баяди Шах и его семья были попросту отравлены, а Ольгерд привел свои орды с реки Запорожки согласно уговору с кем-то, за что и получил солидную сумму. Но на чужой роток не накинешь платок, к тому же завистников всегда было хоть отбавляй. Когда же несколько десятков клеветников были сожжены заживо, разговоры прекратились. И впредь судьба была на стороне Красстана. Дважды случались нападения разбойников на караваны, в которых ехали вновь назначенные шахимом сатрапы Бенны. Товары забирали, а людей убивали. Последний сатрап неожиданно утонул, купаясь в реке Тигр непосредственно перед тем, как отправиться в путь. Говорили, что он был отличным пловцом, но кровожадные крокодилы не пощадили его…

Наконец, могущественному правителю Секундерама Рапторхану надоело терять цвет своего дворянства, и он отступился от Бенны, оставив Красстана править там. Да и какая разница, кто сидит на троне, если казна регулярно получает все налоги и таможенные сборы…

Но даже сидя на махагоновом престоле, покрытом львиной шкурой, Красстан Шейс мало походил на могучего правителя. Маленькое крысиное личико с узкими хитрыми глазками-щелочками напоминало скорее пустынного шакала, а не царственного льва. То ли дело сатрап Хоарезма Адраж Хан, который ныне прибыл к нему в гости. Стройный и широкоплечий, сатрап Хоарезма был потомственным аристократом, чье родословное дерево было одним из самых могучих и раскидистых в генеалогии всей Туранской империи… Однако сейчас было видно, что туранец чем-то озабочен.

— Мне не нравится, Шейс, как ты толкуешь наше соглашение! Получается так, что все достается тебе, а меня ты оставляешь ни с чем!

— Давай не будем горячиться, Адраж Хан! Слишком грубы и несправедливы твои слова! А слава, которая досталась вам в результате исторической победы над Белым Братством с Острова Железных идолов? А то, что море Вилайет теперь укрощено на десятки лет вперед! Ведь именно таковы результаты действий выжившего из ума императора!

Туранский сатрап еле сдерживал злость. В который раз он проклинал себя за то что принял предложение коварного ксеркса о проведении совместной военной операции против пиратов с острова Маане.

В этом предложении было множество заманчивых моментов — западня с использованием невооруженного торгового конвоя, безжалостное, поголовное уничтожение неприятельских экипажей и кораблей. Взятые в отдельности силы Хоарезма и Бенны не смогли бы выполнить этот грандиозный проект. А и тот, и другой правитель получили приказ принять крутые меры против обнаглевших корсаров. Объединившись, они смогли бы добиться легкой победы и успеха для своих метрополий.

Но не все шло гладко. И виной тому не случайность или какая-то невероятная храбрость пиратов, а вероломные действия союзника. Каперы Белого Братства поддались уловке и напали на туранские галеры, замаскированные под невооруженный торговый конвой, а на самом деле наполненные до зубов вооруженными солдатами. Но вместо того, чтобы вывести свой флот и зажать пиратов между двух огней, Красстан выждал, пока не уничтожат почти всех туранцев. И только тогда бросил в бой свежие силы. Естественно, победа досталась ему. Потери в иранистанских рядах были незначительны. А теперь он торгуется как мелкий торгаш, не желающий делиться своей мизерной добычей… Какое ничтожество! Но поделом ему, поверившему этому простолюдину, хотя для таких людей кошелек с золотом стоит дороже, чем честь дворянина!

— Будем делить добычу согласно числу погибших в бою солдат! — не отступал туранский сатрап. — А ты ведь знаешь, что большинство моих людей погибли, пока ты решился захлопнуть капкан, Красстан!

— То, что непогода помешала мне сделать это вовремя, не означает, что я чем-то нарушил наше соглашение, Адраж Хан! И то, что мои люди понесли меньшие потери — тоже в порядке вещей — пираты напали все же на туранский конвой! Что касается денег и драгоценностей — так и быть, я согласен — будем делить поровну. Но вот пленных…

— Всех пленных мне!

— Но это невозможно, благородный туранец! Во-первых, не забывай, что сейчас ты у меня — во дворце, в Бенне! И с тобой всего лишь горсточка верных тебе людей, а Хоарезм далеко отсюда! И во-вторых… во-вторых, подумай о первом…

— Я бы никогда не переступил порога твоего змеиного логова, коварный иранистанин, если бы ты не поклялся именем твоих богов! Ищар и Эрлик никогда не простят тебе предательства!

— О каких клятвах ты толкуешь? Знаешь, в последнее время я страдаю странной и по всему видно неизлечимой болезнью. Мой хеким объяснил мне, что этой болезнью болели все умные люди. Просыпаюсь утром — и вообще не помню, что было вчера! Ничего не помню! Так что, Адраж Хан, я — человек больной! А боги всегда прощают тем, кто испытывает страдания!

— Имей в виду, Шейс, это тебе так даром не пройдет! Вот увидишь, не пройдет и недели, как туранский флот бросит якорь у стен твоего города! Молодой принц Ездигерд уже давно мечтает вынуть знамена из чехлов, да его все сдерживают. — Сатрап Хоарезма говорил видимо спокойно, не повышая тона, хотя и было видно, что это спокойствие дается ему нелегко. Коварство Красстана непременно должно быть наказано. — Вот тогда-то тебе придется кое-что вспомнить, но как бы не стало поздно. Тогда и страдания твои безмерно усилятся!