Золотая осень - [59]

В 1955 г., по окончании Университета, плавное восхождение Горбачева по ступенькам иерархии нарушилось. Несмотря на успехи в учебе, Горбачеву не удалось задержаться в органах столичной юриспруденции.

Уже в 1956 г. Горбачев занимает пост первого секретаря Ставропольского горкома ВЛКСМ, затем следует карьера в крайкоме ВЛКСМ.

У Горбачева сложились хорошие отношения с первым секретарем Ставропольского горкома ВЛКСМ В. Мироненко. При Горбачеве он будет «командовать молодежью». Карьера Горбачева развивалась успешно. В 1961 г. он стал первым секретарем крайкома ВЛКСМ.

На этом посту жизнь столкнула молодого бюрократа с его будущим «ангелом хранителем» — первым секретарем крайкома партии Ф. Кулаковым. Первый секретарь крайкома ценил инициативных, и что немаловажно — покладистых чиновников. Горбачеву предложили сменить комсомольскую карьеру на партийную. В 1962 г. он становится парторгом колхозно–совхозного управления края. Судьба снова связала его с сельским хозяйством. Уже в декабре Горбачев был назначен завотделом партийных органов крайкома КПСС. В его руках оказалась кадровая работа Кулакова.

Кулаков после антихрущевского переворота был переведен в Москву, чтобы продолжить свой марш к вершинами власти. О Горбачеве он не забывал, постепенно продвигая своего человека по ступенькам карьерной лестницы. В августе 1968 г. Горбачев стал вторым секретарем обкома, а в апреле 1970 г. возглавил Ставропольский край. Назначение Горбачева было связано как с поддержкой Кулакова, так и с тем, что второго секретаря крайкома заметил Брежнев. Генеральному секретарю понравились инициативы Горбачева по орошению Ставрополья.

Казалось, Горбачев добился вершины своей карьеры, крестьянской мечты. Он — первое лицо. Над ним — далекое начальство. Но вскоре он почувствует — плох тот генерал, который не хочет стать маршалом.

В это время в стиле Горбачева чувствуется стремление «ухватиться» за самые разные сферы и темы. Еще с комсомольских времен для него были характерны всплески энтузиазма по тому или иному поводу, после чего следовало охлаждение к теме. И позднее на это непостоянство часто указывают в своих воспоминаниях сотрудники Горбачева[342]. Но в разносторонности, инициативности, готовности к переменам был важнейший политический ресурс Горбачева.

Столкнувшись на своем посту с комплексными проблемами советского общества, в поисках их решения Горбачев стал проявлять интерес к «ревизионизму» — нетрадиционным социалистическим взглядам: ”Как член ЦК КПСС, я имел доступ к книгам западных политиков, политологов, теоретиков, выпускавшимся московским издательством «Прогресс». По сей день стоят на полке в моей библиотеке двухтомник Л. Арагона «Параллельная история СССР», Р. Гароди «За французскую модель социализма», Дж. Боффы «История Советского Союза», вышедшие позже тома фундаментальной «Истории марксизма», книги о Тольятти, известные тетради Грамши и т.д. Их чтение давало возможность познакомиться с другими взглядами и на историю, и на современные процессы, происходящие в странах по обе стороны от линии идеологического раскола»[343]. Конечно, нельзя преувеличивать степень согласия Горбачева с «идеологическим противником». Но инакомыслие все же проникало в сознание советской правящей элиты разными путями – через тамиздат, песни бардов, беседы с «либеральными» сотрудниками, вращавшимися в тех кругах интеллигенции, которые соприкасались с диссидентским и неформальным движением.

В начале 70–х гг. Горбачев впервые посетил Западную Европу — Италию. Горбачев вспоминает о своих впечатлениях: ”Многое, о чем мы узнали, вызвало у меня неприятие. Например, сравнивая, я укрепился во мнении (и сейчас его придерживаюсь), что народное образование и медицинское обслуживание были организованы у нас на более справедливых принципах. И наша ставка на общественный транспорт казалась предпочтительней перед другими способами решения транспортной проблемы в городах. Но вот что касается функционирования гражданского общества, политической системы, то априорная вера в преимущества социалистической демократии перед буржуазной была поколеблена. И пожалуй, самое важное, вынесенное мной из поездок за рубеж, — вывод о том, что люди живут там в лучших условиях, более обеспечены. Почему мы живем хуже других развитых стран? Этот вопрос неотступно стоял передо мной»[344].

Но, пожалуй, наиболее глубинным слоем политического сознания Горбачева была его психология сельскохозяйственного руководителя, привившаяся еще в семье. Сельскохозяйственному руководителю любого ранга от председателя колхоза до первого секретаря крайкома не нравилось, когда «верхи» вмешивались в дела его «вотчины». В своих выступлениях Горбачев, прикрываясь принципами экономической реформы 1965 г., выступает против «мелочной опеки» работы коллективов: «Постоянная, излишняя опека и подмена сродни суховею, который губит посевы»[345].

От помещиков времен Российской империи сельскохозяйственная номенклатура СССР отличалась прежде всего своим индустриализмом, стремлением превратить аграрное производство в фабричное. Это, казалось, решит все трудности на селе. Горбачев был активным проповедником такого подхода: «Опыт показывает, что рационально осуществляемая специализация содействует увеличению выхода продукции на единицу земельной площади, росту производительности труда, снижению себестоимости, повышению рентабельности и товарности производства»