Золотая осень - [41]
Социальная и идейная расстановка в советской элите и средних слоях накладывалась на поколенческую. В 50–80–е гг. в недрах слоя специалистов–интеллигентов и служащих (в условиях СССР — среднего слоя) формировались зачатки гражданского общества — системы горизонтальных, независимых от государства общественных связей. Однако пока это были изолированные друг от друга круги неформального общения, связанные с музыкальной культурой (клубы самодеятельной песни и рок–движение), литературными пристрастиями (клубы любителей фантастики), хобби, семейными и дружескими узами, и лишь иногда — с общественной активностью. Крупнейшими общественными движениями того периода были культурно–экологическое (дружины охраны природы, актив Всероссийских обществ охраны природы и памятников истории и культуры), педагогическое (коммунары, педагоги–новаторы) и правозащитное (диссиденты). Только последнее носило открыто оппозиционный характер[259].
Социальная система и экономически, и идеологически не была рассчитана на новые запросы людей (будь то желание авторов «Метрополя» публиковать аполитичные произведения, отрицающие каноны «социалистического реализма»; либо любовь молодежи к рок–музыке или повальная склонность к приобретению яркой модной одежды). Противопоставляя себя неконтролируемому художественному творчеству, режим провоцировал средние слои на переход к творчеству социальному.
Попытки наступления на общественность в первой половине 80–х гг. показали ограниченность возможностей власти — однажды попробовав вкус самостоятельного мышления и обсуждения социальных проблем, люди уже не могли от этого отказаться.
Концепции, обсуждавшиеся в неформальных кругах общественности проникали в «либеральные» круги научной и творческой элиты, советников правящей элиты, а от них – к «реформистам» в правящей группе. Приход к власти даст старт борьбе идей второй половины 80–х гг.
А между тем подрастало новое поколение, психологически слабо связанное с устоями «развитого социализма». Если раньше молодежь была надеждой, то теперь о ней заговорили с тревогой.
Все более очевидная пропасть между официально провозглашаемыми ценностями и реальностью заставляла молодежь искать собственные идеалы, далекие от тех, которые навязывались системой скучного, далекого от творческой практики «коммунистического воспитания». «Наметился, а может быть, произошел нравственный раскол поколений, — утверждал социолог Г. Забрянский, — Не желая наследовать лозунги–обманки, «принципы» и догмы, противоречащие логике развития общества, молодежь растерялась»[260]. Последнее утверждение о «растерянности» вряд ли может быть отнесено к молодежи в целом — молодые люди просто пошли разными путями, и многие — совсем не теми дорогами, которые были им предначертаны «старшими товарищами». Часть молодых людей с присущим юности радикализмом стала искать возможность преобразования общества, построенного отцами, пополняя ряды неформальных движений. Другая часть бунтовала и криминализовалась. Молодежные группировки брали под контроль целые кварталы крупных городов (например, Казани). В 1984 г., на следующий день после гибели двух девушек в результате наезда на них машины милиции тысячная молодежная толпа штурмовала Лениногорский горотдел МВД, воскрешая в памяти грандиозные антимилицейские выступления 1957–1967 гг.[261]
Массы молодых людей пытались улучшать свои условия жизни нелегальными путями. «Многие юнцы, с грехом пополам закончившие школу, уже прикидывают, на чем бы сделать бизнес, что купить и перепродать»[262], — писали читатели «Известий» в 1979 г. Юнцы повзрослеют и составят костяк новой социальной «общности» новых русских. Не очень грамотных, но очень хватких в деле теневой торговли. А пока их сверстники, отличавшиеся большей грамотностью и не уступавшие цинизмом, равнодушные ко всякой идеологии, но хорошо осведомленные о номенклатурных привилегиях, делали карьеру в комсомольских органах. Близилось время великого передела собственности.
«Омоложение» страны в результате общего роста благосостояния и последствий послевоенного роста рождаемости оказалось «бомбой замедленного действия», грозившей подорвать институты «развитого социализма», с которыми молодежь не была связана психологически.
