Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502 - [9]

К счастью для кыпчакского государства, первую задачу удалось решить до того, как преемники Бату столкнулись с выросшей серьезной угрозой на юге. Начиная с 1242 года при ханском дворе один за другим стали появляться русские князья, в том числе и самые влиятельные, такие как Александр Невский, разбивший в 1240 году шведов на Неве, и великий князь Ярослав Всеволодович, прибывший к хану в 1243 году.

Вразрез с бытовавшими у монголов обычаями бывший великий князь Киевский Михаил Всеволодович, который с 1245 года вновь княжил в Чернигове, из-за своего отказа пройти языческие обряды Орды 20 сентября 1246 года был казнен[61].

Только в Галиции из-за позиции тамошних князей татарам потребовалось применить военную силу, что закончилось изгнанием их регента. Однако, несмотря на это, Даниил Галицкий в скором времени связался с папой римским Иннокентием IV (1243–1254) с целью проведения переговоров по созданию союза против монголов. Папа благословил его на борьбу с татарами. 28 января 1248 года Даниил Галицкий выступил против монголов. Это имело определенный успех, так как новые хозяева Руси, первоначально требовавшие сдачи крепости Галич, взамен этого удовлетворились согласием Даниила на поездку в Орду. Исходя из вышесказанного можно сказать, что за все время правления Бату русские князья не доставляли ему особых хлопот.

Бату сам принимал дань и знаки почитания от всех русских князей. В Каракорум поехали только великий князь Ярослав и Александр Невский, где в то время правила регентша Терегене[62]. Здесь, вдали от родины, судя по всему, Ярослав был отравлен. То обстоятельство, что Бату сам принимал визиты покорности, не соответствовало основам построения монгольской империи. Это относилось исключительно к компетенции великого хана. Вольность Бату в этом вопросе расценивалась как привилегия «старшего» в доме Чингисидов, но в то же время, раньше чем в других частях империи, она явилась проявлением тенденции постепенного отделения от центра.

У таких самоуправных действий Бату были и другие причины, которые на время отвлекли внимание хана от Руси, хотя он и организовал набег на русские земли в 1246 году. Такой причиной явилась открытая размолвка с новым великим ханом Гуюком (с 1246 г.), сыном Угэдея и Терегене, и его потомками. При таком раскладе во взаимоотношениях в империи монголов Александру Невскому, чьего появления в Каракоруме требовал Гуюк, не потребовалось ехать к великому хану. После аудиенции у Бату ему разрешили удалиться в свои земли. Тем самым Бату открыто проигнорировал приказ верховного правителя империи. Вооруженное противостояние с центром становилось все более неизбежным, особенно после неудачного покушения Гуюка на служащих Бату в Арране[63]и созыва им большого войска. В ответ хан Бату двинул свои войска в Среднюю Азию и дошел до города Алак-мака, где его в апреле 1248 года и настигло известие о смерти противника. Во время отсутствия Бату землями на Волге управлял его сын Сартак, который и раньше принимал участие в государственных делах.

Кончина Гуюка положила конец приближающейся гражданской войне. Но Бату, для того чтобы исключить возможность повторения подобной угрозы, решил задержаться в Адакмаке и оказать влияние на предстоящие выборы великого хана, что ему полностью удалось. Поскольку он отклонил выдвижение своей кандидатуры как «старшего» в доме Чингисидов, сославшись на возраст, Бату, обойдя наследников Угэдея, несмотря на различные возражения, настоял на том, чтобы на трон избрали его давнего друга и соратника по битвам с русскими старшего сына Толуя Монке. Толуй являлся младшим сыном Чингисхана. Таким образом, одобрение политики Золотой Орды со стороны империи было обеспечено.

С тех пор главное внимание Бату сосредоточилось на юге его государства. Монголы вторглись на Кавказ еще во времена Чингисхана и в период с 1236 по 1244 год подчинили себе страну римских сельджуков в Малой Азии. В этих битвах Бату лично принимал активное участие. Одновременно татары вмешались в столкновения жителей Алеппо с тюрками Малой Азии, обеспечив тем самым тюркам победу. Бату воспринимали как подлинного монгольского повелителя Анатолии[64]. С этим мнением считался и султан Рума[65] Гийас ал-Дин Кай Хусрав II, который отправил трех посланников не только к великому хану, но и к Бату, приняв от того ответную делегацию. Правитель Кыпчака вмешивался даже в непосредственные вопросы юрисдикции сельджуков Рума.

Таким образом, Малая Азия считалась кыпчакской зоной влияния. Естественно, что то же самое относилось и к Кавказу, который служил сухопутным мостом, связывающим Кыпчак и Анатолию, и являлся естественным южным оплотом волжских областей. До тех пор, пока Персия не была покорена окончательно, вся монгольская империя имела доступ к завоеванным территориям Малой Азии только через Кыпчак. Монгольские наместники на Кавказе чувствовали свою зависимость от Бату. Поэтому отправка туда в 1247 году великим ханом Гуюком нового сатрапа по имени Ильчигэдэй служила не чем иным, как попыткой доставить Бату дополнительные трудности в преддверии возникшей угрозы военного столкновения с ним.