Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502 - [74]

Во-первых, речь в них идет только о формальной передаче территорий, на которые претендовала Литва, а не о фактическом расширении размеров Литовского княжества, доказательством чему служит документ, адресованный Витовту в 1393 году изгнанным Тохтамышем.

Во-вторых, первоначальный текст более ранних грамот нам неизвестен. Но мы можем судить об их содержании по манере составления документов, подтверждающих прежние, как, например, грамоты от 1507 года, а также других грамот, в которых первоначальные тексты, по сути, повторяются, поскольку они выдавались взамен предыдущих тогда, когда сроки первых истекали.

Несмотря на поражение на Ворскле, Витовту в начале XV века удалось расширить первоначальные границы своего влияния между Днепром и Днестром на территории вплоть до Черного моря. Конечно, речь не идет о том, что эти земли стали принадлежать непосредственно Литве, так же как другие части данного государства. Но находившиеся там татары вынуждены были прислушиваться к его мнению хотя бы из-за неразберихи в коренных областях самой Орды.

Витовт смог даже заложить (а может быть, и воздвигнуть) крепость в устье Днестра, носившую название Хад-жибек (Хаджибей)[348], и разместить там небольшой гарнизон. Такой успех был важен не только политически, но и с точки зрения торговых отношений. Позднее после смерти Витовта влияние Литвы в этих областях вновь оказалось потерянным, хотя с польско-литовской стороны им придавалось большое значение и позже.

В качестве пограничной реки определенную роль в XV столетии, похоже, играл также Сейм. В 1498 году крымский хан Менгли Гирей I потребовал от Литвы вернуть расположенные южнее этой реки, как изначально татарские, земли с городами Киев, Канев, Путивль и Черкассы. Конечно, это было скорее формальностью, как во многом и по отношению к другим областям, на которые претендовали литовцы.

Но ограничения требований Менгли вернуть только данные области позволяют судить о первоначальных границах Орды. Ханство Менгли Гирея имело территорию, простиравшуюся до Ворсклы, Десны, Днепра и Припяти. Свои права на именно эти территории просил хан подтвердить османского султана.

По сравнению с ними земли, на которых существовала Золотая (Большая) Орда в следующем за XV столетием времени, выглядели весьма скромно: они охватывали оба берега Волги в среднем ее течении, достигали низовий

Дона, соприкасаясь с крымско-татарскими и собственно русскими территориями на границах Рязанского княжества.

Протяженность же кыпчаковского государства в его изначальных границах описывается в странах Востока просто невероятно огромными расстояниями. Для поездки от Железных Ворот возле Дербента до его восточных границ требовалось пять месяцев, а от Оксуса до Дуная – четыре месяца. В разных источниках приводятся различные временные отрезки. (Четыре месяца для езды поперек территории и шесть месяцев в длину соответственно: шесть и восемь месяцев, восемь месяцев и один год.) Но все они говорят только об одном – территория Золотой Орды была поистине огромна.

Население

Население огромных территорий, которыми владели ханы Золотой Орды, было весьма неоднородным. Когда Вату вторгся в Кыпчак, там проживало относительно много народа тюркского происхождения: куманы, печенеги, башкиры, хазары и представители других тюркоязычных народностей, которые носили одно общее для них название – кыпчаковцы или половцы. Поскольку больше половины воинов Чингисхана составляли представители тюркоговорящих народов, то довольно быстро произошло их единение с населением Кыпчака. Коренные жители данной территории и завоеватели с самого начала понимали родственность своих корней.

О том, как именно выглядели жители областей, входивших в состав Золотой Орды, точных описаний, за исключением утверждений об округлости фигуры и приплюснутых носах у женщин, не имеется. Однако изображения внешнего вида монголов в других частях империи Чингисхана и сегодняшний облик так называемых «российских тюрков» доказывают, что, в общем-то, является само собой разумеющимся, только одно – завоеватели на Руси ничем не отличались по своему внешнему виду от других татаро-монгольских захватчиков. И все же здесь, за исключением некоторых особенностей, преобладали черты, характерные не для монголов, а для тюрков.

Для монголов характерна жидкая растительность на лице, чего не скажешь о тюрках. Поэтому уже в 1340 году Пеголотти[349] рекомендовал итальянским купцам отпускать бороду при поездке в Кыпчак, чтобы меньше выделяться. Отсюда напрашивается вывод, что тюрки, отличавшиеся быстрым ростом бороды и усов, уже тогда наложили свой отпечаток на нетюркоязычных жителей данных областей.

Принятие ислама значительно способствовало смешению монгольских и тюркских народов. В итоге монголы, которых в Кыпчаке никогда не было в большом количестве, растворились среди массы тюрков, ведь об особом положении монголов там никогда не было и речи. У потомков Чингисхана при организации ими поселений не наблюдалось стремления отделить себя от основной массы населения, что совершенно справедливо подмечено Вильгельмом фон Рубруком.