Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502 - [48]

В свою очередь, венецианский посланник Мельхиор Тревизано попытался использовать положение Ахмеда, чтобы уговорить его заключить союз против турок, союзников Крыма. Однако хан Большой Орды отклонил данное предложение. В то же время Иван III принял у себя изгнанного из Крыма Джанибека, очевидно, для того, чтобы в случае необходимости использовать его в качестве претендента. Точно с такой же целью в Литве держали двух братьев Менгли Гирея, одним из которых был Нур-Девлет. Весь 1479 год прошел в переговорах между Москвой и Крымом, инициатором которых в основном являлась крымско-татарская сторона. Наконец, 16 апреля 1480 года Иван III отправил в Крым своего посла, чтобы заключить союз против Ахмеда и Казимира IV.

Очевидно, что Менгли не желал немедленного разрыва отношений с Литвой. Это следует из того, что он через посла сообщил Казимиру IV о своем возвращении на трон (в 1479 г.). Также это следует из содержания его писем. Однако то обстоятельство, что Казимир продержал у себя этого посла без всяких на то оснований целый год, заставило крымского хана окончательно порвать с Литвой и опереться на Москву.

В то же время отношения между Московским и Литовским княжествами накалились настолько, что вооруженного конфликта было уже не избежать. Весной 1480 года, скорее всего на черниговских землях, произошло первое столкновение между Литвой и Москвой.

Тогда же Ахмед двинул войска на север и постепенно дошел до Оки, на северном берегу которой с войском стоял Иван III. Но до сражения дело не дошло. После некоторого ожидания московская дружина отошла. Иван бежал в Боровск, что юго-западнее Москвы, а в самой Москве начались лихорадочные приготовления к переезду его двора. Однако, несмотря на царившую у москвичей панику, Ахмед не стал форсировать Оку.

Сам же великий князь оставался в Боровске и вступил с ханом в переговоры. Вскоре он вернулся в Москву, чтобы затем вновь покинуть город. Сын Ивана III, носивший такое же имя, что и его отец, изготовился под Дмитровом к битве, а сам великий князь в конце октября отправился в город Кременец, где стал ожидать подмоги.

Иван III вновь вступил с Ахмедом, стоявшим тогда возле Калуги, в переговоры и послал ему подарки, предположительно дань (так называемый «выход»). Наступили сильные морозы, и хан, так и не дождавшись Ивана III, которому он велел лично прибыть к нему, 11 ноября 1480 года вынужден был покинуть берега Оки. Даже покрывшаяся льдом река не вдохновила Ахмеда к походу на Москву. Более того, он пошел на Серенек и Мценск, предположительно чтобы и там взыскать дань, откуда двинулся на юг. Иван же вернулся в Москву, где его встретили как триумфатора[224].

Поведение Ахмеда и великого князя Московского в этом «стоянии» можно назвать весьма странным. Несмотря на различные возможности перехитрить противника, никто из них не начал наступления. Понятное дело, что такое нельзя назвать случайностью.

Предания говорят, что Ахмед согласовал с королем Польши и Литвы Казимиром IV четкий план военных действий, который был обговорен через посланцев. И хотя в подробностях описания обмена посланиями в различных источниках имеются разночтения и неясности, можно не сомневаться, что обе стороны были полностью согласны с этим планом. И если Ахмед столь долго стоял на Оке, не предпринимая никаких действий, то просто потому, что ждал обещанной литовцами помощи.

Когда эта помощь не пришла, то хан явно обрадовался тому обстоятельству, что Иван III хотя бы пообещал платить дань. Опустошение же на обратном пути области, принадлежавшей Литве, вызывалось не только необходимостью пополнить продовольственные запасы, но и желанием отомстить Казимиру за его бездействие, перечеркнувшее все татарские планы.

Этот факт достаточно ясно вскрыл Стефан Мария Кучиньский. А вот Феликс Конечный[225] в своих пространных рассуждениях пытается доказать, что Казимир IV в действительности не заключал с Ахмедом никакого соглашения и что татарский хан вообще не предпринимал против

Москвы никакого военного похода. Якобы Ахмед в 1480 году посетил только свои пастбища, расположенные вблизи московской вотчины, а то обстоятельство, что он приблизился к границам Литвы, объясняется тем, что он решил поехать навстречу литовскому посланнику, что было нормой в дипломатических отношениях.

Бытует мнение, что Иван III после своего возвращения в Москву в ноябре 1480 года выставлял себя победителем только из-за того, чтобы народ не заметил, что он просчитался в намерениях татар. То же якобы делала и московская партия войны из-за боязни, чтобы не обнаружилось, что только одна она, а не Ахмед, жаждала битвы. Однако из того, что мы знаем, вытекает только один вывод. О подобной фикции не может быть и речи, так как татарский хан не перешел Оку только потому, что Казимир IV бросил его. Вот что является фактом, как бы Конечный ни пытался его оспорить.

Таким образом измышления Конечного не соответствуют действительности и полностью противоречат русским источникам, описывающим события того года.

Дипломатия Казимира в отношении татар во второй раз дала серьезную осечку. Литовцы сами лишили себя важного фактора сдерживания Москвы и уже вскоре потеряли русские земли, на которые король Польши и Литвы, а также его наследники могли рассчитывать после заката Большой Орды.