Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта - [32]
[А] теперь давайте с вами условимся. Я метну этот альчик на шишак этого щита или шлема. Если станет он на тырбу у них на шишаке, то знайте, я одолею этого врага. Господь Всевышний [победу] отдаст мне. Если [же альчик] не станет на тырбу, то не ослушаюсь я, что бы вы ни сказали". Эти люди в свою очередь сказали: "Если [альчик] станет на тырбу, то и мы, пока теплится в нас жизнь, будем с вами заодно". Когда хан — да пребудет над ним милость [Аллаха] — взял альчик в свои руки и бросил, памятуя об Аллахе Всевышнем, [то альчик] точно стал на тырбу на шишаке. Когда те увидели это, то изгнали из своих сердец сомнение, все стали послушными покорны, переправились через реку 'Идил и по берегу Кулзумского моря двинулись навстречу войску Хулагу-хана.
На том пути из Кулзумского моря многочисленными рукавами выходят заливы. Путь проходит, пересекая головы этих рукавов. Там есть высокие песчаные бугры. Я, бедняк, видел те места. [Их] называют Кыр-Мачак. За теми местами рукава из моря [уже] не выходят. Есть там один громадный бугор. Караулы Берке-хана поднялись на тот бугор. Со стороны Ширвана появилось огромное облако пыли. Сообщили хану, что появилось облако пыли, [поднятое войском] врага, и нет [ему] ни конца, ни края. Те беки опять начали трусить. [Тогда] хан сказал: "Я поднимусь на этот бугор, [а] вы стойте и смотрите отсюда и увидите могущество Господа Всевышнего. Если враг придет и будет меня одолевать, то вы отсюда же и бегите". И они согласились и стояли.
Хан поднялся на вершину холма. Немного спустя с той стороны появилось [вражеское] войско. Волна за волной, полк за полком подходило оно. Как только подходили они, так тут же начинали принимать напротив него боевой порядок. Выстроили несколько боевых линий. [Когда] подтянулись последние полки, то разглядеть края их войска стало невозможно. Тогда хазрат хан трижды хлестнул нагайкой и погнал коня в карьер на врага. Не успел он еще с бугра ворваться [в расположение врага, как] могуществом Господа Всевышнего [боевые порядки] войска его перемешались и [враг] обратился в бегство. Увидев это, войско [Берке-] хана ринулось следом за ханом. Преследовали несколько дней, убили тех, кому суждено было быть убитым, кому нет — тех полонили, и вернулись. Завладели всеми конями их, всем их снаряжением.
У тех, угодивших в плен, спрашивали: "Почему [же] бросились вы бежать от одного [лишь] человека на том бугре?". Они отвечали:
"По обеим сторонам от того человека, что находился на бугре, стояли два громадных войска. Сколько ни всматривались [мы, так и] не смогли разглядеть ни конца тех двух войск, ни края. Потому-то мы и построились вдали. Когда тот человек на холме помчался на нас, ринулись [на нас] и те два громадных войска. Почудилось нам, будто рухнули на нас земля и небо. Потому-то вот не устояли мы и бросились бежать". Это чудо хазрат хана известно среди народа.
Некоторые говорят, что в этом войске был [сам] Хулагу-хан. Когда войско это было разгромлено, он был убит. Никто [однако] не знал о его гибели. Но в хрониках хазрат Дост-султана говорится: "С тоски по этому войску, что было разгромлено в походе, он заболел и через два месяца умер". А впрочем, Аллах лучше ведает.
Когда вилайет Дашта подчинился Берхе-хану, то большую часть неверных он обратил в ислам» (Утемиш-хаджи, с. 96–99).
К агиографическому сюжету Утемиш-хаджи о Берке имеется комментарий М. X. Абусеитовой, выполненный в стиле «научной агиографии». А начинается комментарий с немыслимой ошибки: Берке назван сыном Бату (Саин) — хана. «Берке принял ислам. С принятием ислама в Золотой Орде получила распространение в Дашт-и Кыпча-ке сравнительно высокая арабская культура. При переходе к новой религии монгольская аристократия прежде всего интересовалась политическими выгодами, поскольку новая религия способствовала усилению господствующих классов, и, в первую очередь, власти самого хана. Особенно агрессивной была политика Берке по отношению к Хулагу, которая завершилась войной. Война между ханами Золотой Орды и Хулагуидами привела к сближению хана Берке с Мамлюкскими султанами в Египте»[115].
Этот комментарий шаг назад по сравнению с тем, что писали исследователи прошлого века, в частности, В. В. Бартольд: «Трудно установить, насколько Беркай как мусульманин способствовал распространению культуры ислама среди своих монголов. Египетские известия говорят о школах, в которых молодежь изучала Коран; не только сам хан, но и каждая из его жен и каждый из его эмиров будто бы имел при себе имама и муэззина; но из тех же рассказов мы узнаем, что при дворе хана все языческие обычаи соблюдались так же строго, как и в Монголии»
