Золотая нить. Как ткань изменила историю - [2]
И это естественно, с какой стороны ни взгляни. Производство ткани и одежды всегда имело огромное значение для мировой экономики и разных культур. Ткань дала человечеству возможность выбирать собственную судьбу. Считается, что в доисторические времена на выработку тканей в районах с умеренным климатом уходило больше рабочего времени, чем на изготовление посуды и еды, вместе взятых. В Древнем Египте льну поклонялись. Он был не только естественной частью жизни большинства людей (это была самая распространенная ткань, используемая для одежды, и большинство людей занималось выращиванием льна и ткачеством), лен имел и глубокое религиозное значение. На самом деле процесс мумифицирования и пеленания тела в подготовленные особым образом ткани, а также те навыки, которые передавались из поколения в поколение, обожествляли обычные человеческие останки[1].
Наши предки осудили бы наше бесцеремонное отношение к одежде. Ткани позволяли людям жить в различных регионах и путешествовать, осваивая области, которые без тканей были бы слишком холодными для жизни. Богатая шелковая и теплая шерстяная одежда была предметом бартера: торговые сети, такие как Шелковый путь, обеспечивали межкультурный обмен не только одеждой, но и техническими приемами, идеями и мастерами. Требующая особой ловкости пальцев работа по производству нитей и тканей была ежедневной рутиной для множества людей. К примеру, только в Англии к середине XVIII в. более миллиона женщин и детей были заняты прядением. На заре промышленной революции их заработок мог составлять до трети дохода самой бедной семьи. Серьезный экономический прорыв, который в современном коллективном сознании так тесно связан со сталью и углем, был в действительности спровоцирован тканями и особенно одной конкретной тканью. «Кто говорит «промышленная революция», говорит «хлопок», – написал Эрик Хобсбаум в книге «Индустрия и империя». Это растение – и ткани, сотканные из него, – бесспорно, стало первым глобальным товаром[2].
Хотя мы уже не обращаем особого внимания на происхождение и качество личных предметов одежды, сопровождающих нас ежедневно, они остаются вещами в высшей степени индивидуальными. Выбирая одежду, мы подаем сигнал окружающим, чтобы они нас воспринимали так, как мы того хотим.
К примеру, своеобразный дресс-код существует для работающих в лондонском Сити, в стартапах Силиконовой долины и медийных компаниях, хотя большинство этих людей на самом деле проводят максимум времени в офисах и за своими рабочими столами. Подчиненные часто перенимают привычки в одежде у своих боссов, и тренды распространяются, подобно лесному пожару, в пределах небольших учреждений. (В одном офисе, где я когда-то работала, в моду неожиданно вошли свитера без рукавов. И их надели те же самые преподаватели, которые серьезно объясняли, насколько пустым занятием были поиски смысла в выборе одежды дамами и джентльменами XVIII в., и обычно носили практически идентичные твидовые пиджаки, вельветовые брюки, иногда оживляемые яркими носками, если они считали себя бунтарями.)
Социальные слои издавна кодифицировались с помощью ткани, как законодательно, так и неофициально. Среди множества странных запретов в Ветхом Завете был и такой: «Поля твоего не засевай двумя родами семян; в одежду из разнородных нитей, из шерсти и льна, не одевайся» (Левит 19:19). Это был не моральный запрет: в одежде священников сочетались оба эти волокна, но это было честью, которой удостаивались только они.
Тысячелетиями существовали регулирующие законы, которые позволяли носить некоторые виды тканей только особым классам. Они встречаются в таких различных культурах, как Древний Китай, классический Рим и средневековая Европа. К примеру, в Англии в 1579 г. существовал вот такой запрет: «Пышные воротники, изготовленные или выкованные за пределами Англии, обычно называемые вырезные кружева» нельзя было носить гражданину «ниже по званию, чем барон, рыцарь или просто джентльмен, в присутствии Ее Величества». Королева Елизавета I, царствующая монархиня, отличалась особым умением демонстрировать власть в роскоши, о чем свидетельствуют ее элегантные портреты. Хотя, судя по всему, она любила великолепные ткани просто за красоту. Согласно известной (хотя, вероятно, и недостоверной) истории, в 1561 г. ей подарили пару черных чулок, связанных из шелка некоей миссис Монтегю, торговавшей этим товаром, после чего королева отказалась впредь носить какие-либо другие чулки[3].
Инструменты и ремесло
«Я ткач умелый; станок мой там, где лучшее платье ткут.Однотонная ткань, парча, твил, атлас; я мастер в деле своем.Натяни основу, качни челнок, двигай бёрдо, уток проложи!Бобиной в полете верчу как хочу, на нитях играть я могу!Сотку я тончайшую простыню, достойную королей!Подними скало, проведи челноком, качни бёрдо, уток проложи!»
