Золотая лихорадка - [51]

Егор знал двоих Ломовых, которые гоняли почту, приезжали в Уральское не раз.

– А я – Ломов Порфирий! – сказал бритый молодой вятич. – А это Тимофей Лукич Ломов, – почтительно обратился он к старику, – сосед с нами Ломов Лука, Кузьма тоже Ломовых.

– Надо пустить! – посоветовал Сашка. – Че же не пустить!

– Будьте благодетельны! – сказал старик, и вятские, как по команде, стали опускаться на колени.

– Только не отдавай, отец, участка за ключом, – попросил Вася, с силой втыкая в песок лопату, вытаскивая ее и опять втыкая. – Там засечки есть. Знакомый моет, он еще не приехал. Он обязательно приедет…

– Да нам и не надо за ключом-от, – отвечал молодой Ломов. – Нам-от вот тут, до ключа, дадите пятнадцать-от сажень, и ладно!

– Гляди-ка, гляди-ка, кто сюда прется! Егор Кондратьевич, уж не выдай нас… – испуганно сказал старик Ломов.

Небольшая лодка с разгона выскочила на песок. Тимоха Силин, спотыкаясь о рубленый кустарник, побежал на бугор.

– Кондратьич! Егорушка! – воскликнул он.

Мужики обнялись трижды.

– А нам говорили, что вы стреляли друг друга и живете во вражде! – осклабился вятский старик. – А вы – братья… Тьфу ты, как спугали!

– Чем же тебя испугали? – спросил Студент.

– Люди откуда-то взяли, что у нас с тобой зависть друг к другу! – сказал Тимоха. – Ждут, что у нас драка будет, одни за тебя, другие за меня! Видишь, все выборов ждут.

– Занимайте место, где не занято. Земля божья. Все будет общественное! – сказал Егор. – Реза платить не надо. Процента, значит! Потом на общество будем все платить десятинку. И на общественные работы придется выходить работать.

– А мы думали, Тимофей Иваныч, что вы за нами погнались, чтобы вернуть на свою сторону, – ухмыляясь, сказал старик.

– Вы не крепостные! – ответил Силин. – Да и я не дикий барин! Да на что вы мне? Речка большая, а вы, как бараны, сбились.

– Конечно, надо занимать места! – сказал Егор. – А то ссоры начнутся.

Со стороны ключа появились два монаха и стали кланяться.

– Благослови! – сказал Силин.

Рыжий монах перекрестил его и дал поцеловать руку.

– Беседу хотим! Беседовать! – сказал маленький монах, похожий на кавказца.

– Можно побеседовать! – ответил Сашка-китаец. – Че нельзя, что ль?

Монах и его благословил.

– Давай крест целовать. Крест есть? – спросил Сашка.

Поверх рясы монах одет был в брезентовую куртку. Он распахнул ее и дал поцеловать Сашке крест.

– Скажи, Егор, – расспрашивал рыжий монах, – правда ли, что ты заявку сделал и отдал все обществу? Мог бы продать богатому промышленнику, войти в пай. Почему же ты за выгодой не погнался?

– Христос так учил! – отозвался Силин.

– Конечно, так велел! – подтвердил Сашка.

– Артельный народ боится, нет ли тут худого умысла, греха! – сказал рыжий монах.

– Здесь, на твоей стороне, – сказал маленький монах, – попадаются следы неизвестных людей или существ, живущих в тайге. Предупреждаем тебя.

– Это мы знаем! – ответил Тимоха.

Егор позвал гостей к чаю. Стол у балагана был налажен.

– Когда я плыл по этой реке, меня в верховьях стреляли, – сказал он монахам.

Монахи попили чаю и еще немного посидели, ко всему присматриваясь. На прощанье благословили всех быстрыми, мелкими знамениями и ушли по глубокой траве.

– Слушай, Тимоха! – сказал Егор. – А от кого поставлен караул на въезде?

– Это мы просто так, сами, – Силин переглянулся с Сашкой, – чтобы не влипнуть! Установили, как пограничную стражу.

– Вот вы верно говорите, что скоро начнутся ссоры… Уже ссорятся, – сказал Студент. – У нас на прииске полным ходом идет кампания…

– Какая кампания? – спросил Егор. – Пьют, что ль?

– Нет. Выборная кампания. Готовятся к выборам!

– Да, надо старосту выбрать! – согласился Ломов. – Пока едим свое, что привезли с собой. А что дальше? Уже был случай – украли сухари.

– Да, есть кражи! – подтвердил Сашка. – Драки есть! Все есть!

– Один помер с голода! – сказал Силин. – Надо продовольствие завозить и товар. А как приступиться?

Студент, полулежа на только что разостланной шкуре, смотрел вверх на распускающиеся деревья. Стояла тихая хорошая погода, какой он и не ждал в этих местах. Погода его окончательно пленила. Ему не хотелось уезжать в свой Петербург, в сырые, холодные комнаты. Сегодня, услыхав, что приехал Егор, он надел свою студенческую куртку и поспешил на правую сторону, чтобы познакомиться с открывателем этого прииска.

– Есть наука, – он поднялся и уселся, – ученье о том, какое будет общество со временем. Как переустроить человеческое общество. О разделении общества на классы, между которыми нет согласия, идет всяческая борьба.

– Да, скоро выборы, – сказал Тимоха. – Видишь, хотят Жеребцова выбрать.

– Ну и че же! Пусть будет, зачем препятствовать! – сказал Сашка.

С берега пришел Пахом Бормотов. С треском прыгая через кустарник, ломился по тайге Ильюшка.

– Тут свои компании составились, и каждая хочет забрать голоса. Зачем нам Жеребцов, – толковал Силин, – оп крутой и сделает обиды людям. Мало того, он выгоды себе хочет, в ущерб обществу. Он без контрабандистов прииск не прокормит, и все мы попадем к нему в кабалу… И как это ты, Егор, не досмотрел! Все же он проник сюда еще тот год.

– О чем толк? – спросил Пахом. – Как дома?