Золотая Королева - [48]

— Мне холодно. Уйди, — ответил Бревин.

— Ладно, я уйду. Только сначала скажи, как снять вожатого с человека, не включив при этом тревоги.

Бревин не отвечал, и Галлен решил его принудить:

— Ну ладно. Мне очень не хочется поступать с тобой так, но придется.

Галлен взял мертвеца за розовый палец и стал выгибать этот палец назад под жутким углом — еще немного, и сломается.

— Ну, как тебе это?

— Что? — спросил Бревин.

Любая пытка была бесполезна. Мертвец ничего не чувствовал. Галлен почесал голову и решил попробовать другую тактику:

— Хорошо, ты сам меня толкаешь на это. Я не хотел тебе говорить, но тебе так чертовски холодно потому, что в гробу ты лежишь голый. Известно это тебе?

— Голый? — испугался Бревин.

— Ага, — заверил Галлен. — В чем мать родила. Я тут как раз гляжу на твой член, и должен тебе сказать — не слишком приятное это зрелище. Ты, видать, никогда не был особо одарен в этом смысле, но сейчас он у тебя съежился до размера булавочной головки. Известно это тебе?

Бревин испустил тихий стон, а Галлен продолжил:

— А знаешь, что я сейчас сделаю? Я вытащу твою голую тушу наверх и оставлю в коридоре — пусть все, кто проходит мимо, увидят, какой у тебя жалкий член. Это покроет позором всю твою семью, точно тебе говорю. Весь Тукансей увидит твой усохший стручок, и при встрече с твоей женой все будут посмеиваться и думать: «Как это она прожила столько лет с таким маломощным?» Ну, что ты скажешь на это, мой друг?

— Нет, — сказал Бревин. — Пожалуйста, не делай этого!

— Ты знаешь, что от тебя требуется. Несколько слов и ничего более. Скажи мне эти слова, и я надену на тебя штаны, и твое достоинство останется при тебе. Ну так как? Услуга за услугу.

Бревин немного поразмыслил:

— Для этой цели существует универсальный съемник. Это стержень, который ты наводишь на раба и нажимаешь при этом синюю кнопку. У лорда Паллатина в секретном хранилище заперто три таких.

— Расскажи мне об этом хранилище. Как туда попасть?

— Никак. У лорда Паллатина есть электронный ключ, но хранилище оборудовано персональным интеллектом, который отпирает дверь лишь самому лорду и больше никому.

— Ну, значит, до твоих съемников мне не добраться. Я хочу одного: освободить свою сестру побыстрее и попроще и чтобы меня при этом не поймали. Ты, конечно, знаешь, как это сделать.

У Бревина напряглись брюшные мускулы, и Галлен испугался, что мертвец сейчас сядет в гробу — даром, что твердый, как деревяшка. Но Бревин быстро произнес:

— Во-первых, тебе надо застать ее врасплох. Лучше, когда она спит. А если нельзя застать ее спящей, надо ее связать, чтобы вожатый не мог дать тебе отпор — ведь он овладеет ее телом при малейшей опасности. По возможности производи эту операцию в комнате с металлическими стенами, чтобы радиосигналы вожатого не достигли цели. Вводишь нож под обруч вожатого сзади, у основания черепа. И перерезаешь два маленьких проводка. Это прервет нейронную связь вожатого с жертвой. Когда сделаешь это, уничтожь вожатого.

— Каким образом?

— Брось его в кислоту, раздави или сожги. Его надо раздробить на атомы.

— А если уничтожить вожатого не полностью? — спросил Галлен, уже предугадывая ответ.

— Если вожатого восстановят, он опознает тебя.

— Спасибо тебе, Бревин. Покойся с миром. Я уже надел на тебя штаны и никому не выдам твоей тайны.

Галлен сел и задумался. Он знал, где ночуют аберлены Картенора — недалеко от знакомого ресторана, в комнатах с окнами на реку. Надо будет действовать быстро — влезть в окно и снять вожатого, пока завоеватели не сбегутся на сигнал оконного детектора. А потом один бросок — и вожатый уйдет в илистые глубины реки. Завоевателям понадобится порядочно времени, чтобы выловить прибор оттуда. К той поре Галлен располагал быть уже далеко от Тукансея, на пути к воротам и к новому миру.

Галлен снял с Бревина колпак, закрыл крышку и задвинул гроб на место. Нельзя оставлять бедняжку Мэгги в рабстве дольше, чем потребуют самые необходимые приготовления. Черный покойницкий колпак был сделан из плотной ткани. Может, он и не столь толст, как стены комнаты, но авось способен удержать радиоволны вожатого.

Галлену оставалось лишь надеяться на авось.

Дорога из Тукансея к воротам Сианнеса была почти свободна, но Эверинн ехала по ней с тяжелым сердцем, с гнетущим чувством вины. Она оставила за собой девять трупов своих горячих сторонников и трех живых существ — Галлена, Орика и Мэгги, предоставив им самим справляться с делами, которые выше их понимания.

И все же Эверинн продолжала свой путь. За час она проехала мимо двух маленьких городков, почти не сбавляя хода. На четыреста восемьдесят первом километре к северу от Тукансея земля стала превращаться в пустыню, в песчаную равнину с редкими потеками лавы.

Эти ворота, в отличие от многих других, были хорошо видны с дороги. Десять тысячелетий назад, когда ворота строились, ландшафт здесь был иным — возможно, вход в другой мир был спрятан в лесу или посреди болота, а не торчал на виду, как теперь.

И хотя на дороге почти не было движения, Эверинн не вдохновляла мысль о проходе через ворота в месте, открытом для посторонних глаз.