Золотая книга. Пурана № 19 - [66]

Фестский лиск

Так называемое линейное письмо тоже использовалось на Крите, и было это около трёх с половиной тысяч лет назад. Известно две разновидности этого письма: линейное письмо А и Б, знаки которых очень похожи. Дешифровать письмо Б, всегда считавшееся более лёгким из-за меньшего количества знаков, пытались многие солидные учёные, но удалось это – на удивление – самому настоящему любителю. Майклу Вентрису, молодому архитектору из Великобритании, линейное письмо Б попалось на глаза случайно, но он на годы лишился сна, загоревшись мечтой расшифровать неведомые надписи. Именно ему, самоучке в лингвистике, принадлежит честь одного из самых элегантных исторических открытий. Вентрису удалось прочесть слоговые знаки письма Б, а его коллега, профессиональный лингвист и историк Джон Чедвик, с помощью специальных методов подтвердил верность поразительной догадки Вентриса: тексты были написаны на древнегреческом языке.

С тех пор тексты линейного письма Б с Крита, Кипра и из материковых Микен и Пилоса являются древнейшими свидетельствами, повествующими о жизни древних греков. А вот линейное письмо А, хоть и дешифрованное по горячим следам находки Вентриса, так и остаётся тайной: мы можем прочесть его, но язык древнего писца нам по сей день неизвестен.

Пожалуй, это один из классических примеров того, как удача и профессиональный подход вознесли исследователя-любителя на один уровень с крупнейшими учёными в своей области. Тысячи других, менее системных одиночек-активистов, пытающихся на голом энтузиазме раскрыть тайну всемирного значения, работают поистине неустанно. Правда, в большинстве случаев, в отличие от Вентриса, они видят в древних письменах только то, что хотят видеть. Через мои юношеские руки в девяностые годы прошлого века проходили многочисленные труды оптимистов, полагающих, что все известные нам, но до сих пор не прочитанные письмена на самом деле были исполнены на русском языке. Для авторов этих брошюрок не составляло труда на двух-трёх страницах объяснить и символы Фестского диска, и критского линейного письма А, и надписей долины Инда, и это несмотря на то, что в эпоху расцвета указанных цивилизаций никакого русского языка, конечно, не существовало в помине. Даже мне, с моим подростковым уровнем знаний, метод подобной дешифровки казался весьма подозрительным: я не очень хорошо понимал, почему изображение четверолапого животного должно обязательно читаться как «са» (из русского «сАбака» конечно же!), а значок длинной палки с наконечником – «та» (безусловно, из «тАпора»). Дальше обязательно шли истории о каких-нибудь героических «русах», которые вдобавок получали с лёгкой руки автора инопланетное происхождение.

Этот бред, распространенный на книжных полках российских магазинов в девяностые годы, не прижился. А всё потому, что для грамотной дешифровки одного желания мало. Здесь необходимы солидные знания лингвистики, математики, криптографии, археологии и особенно истории расшифровки знаменитых письменностей прошлого.

Ну и конечно, материал для размышления должен быть добротным. Одна или две короткие надписи не подойдут – много ли из них выжмешь, особенно если язык письма неизвестен. А вот если в ваши руки попал длинный текст или, ещё лучше, несколько текстов, тогда шансы раскрытия тайны повышаются в разы. И совсем большой удачей будет находка билингвы – надписи на неизвестном языке с переводом на какой-нибудь уже известный науке.

Именно так Жан-Франсуа Шампольон, мыкавшийся пятнадцать лет со знаменитым Розеттским камнем, сумел триумфально расшифровать древнеегипетские иероглифы. Надпись на камне была выполнена в трёх вариантах: иероглификой, египетской скорописью и на древнегреческом языке, который легко читался учёными того времени. Из греческой надписи Шампольон вычленил все имена собственные, вроде «Клеопатра» и «Птолемей», разыскал их в египетской версии текста – тем более что это не было проблемой, так как имена фараонов египтяне помещали в специальный овальный картуш, – и сумел таким образом легко прочесть большую часть иероглифов, которые до этого считали символическими знаками, но никак не согласными буквенными. Конечно, лёгкого в этом ничего не было, ведь на дешифровку даже такой билингвы ушло пятнадцать лет.

У нас такого времени точно не было. Мне, к примеру, вовсе не улыбалось сидеть в Дели два десятка лет, пусть даже в обществе обворожительной и гостеприимной Савитри Пали, и думать о значении того или иного знака на золотой странице. Время было ограничено жёстко. Не было у нас и билингвы. Зато в нашем арсенале был целый багаж знаний о великих дешифровках наших предшественников, фотокопия крупного текста и вдобавок к нему множество уже известных науке древнеиндских печатей с надписями… И наконец, у нас была мечта. А мечты, конечно, должны сбываться.

Фотокадры, сделанные нами той ночью на острове Сентинель при свете карманного фонарика, оказались на редкость приличными. По крайней мере, с помощью несложного графического редактора, именуемого в российском фольклоре «фотожабой», мне удалось за один день перерисовать все значки на белое пространство, после чего мы распечатали получившийся текст.