Золотая Дуга - [15]

Остановись моторы — крышка! Сесть многоместному самолету некуда. Впереди облака плотно улеглись на главные вершины.

Справа и слева, полуприкрытые облачной пеленой, развертываются беспредельные панорамы горных цепей. Черноватые, синие, фиолетовые, нежно-голубые — в зависимости от расстояния, они рвут облака копьями вершин. Нелегко пришлось в тот год Малышу. Перевалы, закованные фирновыми снегами, обледенели. Охотничьими ножами вместе с каюром они рубили ступеньки, втаскивали оленей и груженые нарты все выше и выше. И наконец вытащили истомленный караван на седловину.

Летим над белым морем облаков, задеваем дымные космы. Они уносятся с бешеной быстротой под днище воздушного корабля. Иногда окунаемся в молочную муть. Как-то не по себе, где-то близко, под нами — острые зубья. Но это только кажется. Высшая точка Верхоянского хребта — две тысячи триста восемьдесят девять метров над уровнем моря, а мы летим на высоте четырех километров. Самолет болтает, кидает вниз. Пересекаем невидимый гребень хребта. Двадцать минут летим над сплошной облачной пеленой. Внезапно развертывается глубокая горная долина Сартанга, залитая солнцем. Перевалили Великий барьер!

Горы быстро понижаются. Сартанг изгибается на плоском дне долины почти одинаковыми излучинами, похожими на бублики. Когда-то в этих долинах лежали мощные ледники. В ледниковый период они похоронили Верхоянский хребет. Возвышались лишь отдельные вершины.

Минуем незримый рубеж Полярного круга. Он пересекает Сартанг и Дулгалах — горные реки, похожие, как родные сестры. Сливаясь, они образуют Яну. Горы раздвигаются, уходят к горизонту, уступая место более пологим сопкам Янского нагорья, покрытым просветленной зеленью негустой Верхоянской тайги.

Вот и след человека — безжизненные гари с хлыстами высушенных стволов, крошечные домики в излучине Яны. Узкое старичное озеро перерезает перешеек, и домики стоят точно на острове.

— Верхоянск! Бывший полюс холода… С воздуха кажется игрушечным. Да и на земле он невелик. Верхоянск утратил свое прежнее значение — центра огромного Верхоянского района. Райисполком, райком партии, районные организации переселились в Батагай — новую столицу оловорудного Верхоянья.

Подлетаем к Батагаю. Приятная неожиданность! Целый городок в тайге на берегу широкой Яны. Идем по кругу — снижаемся. Медленно кружатся дороги, кварталы домиков, обогатительная фабрика, пристань.

Вот и знаменитая конусовидная сопка Эге-Хайя — Медвежья гора. У ее подножия — шахтерский поселок, на зеленых склонах — надземные сооружения шахт, бараки, вышки буровых скважин, нащупавших в ее недрах уникальное тело оловоносных руд.

Вдали высокий голубой шатер еще одной сопки — Ынах-Хайя — Коровья гора.

Земля встает дыбом, поселок опрокидывается со своими домами, улицами, дорогами. Глубокий вираж, ускользаем от опасного воздушного рифа — сопки Эге-Хайя.

Точно на ковре-самолете, перенеслись через Великий горный барьер и опустились в центре Верхоянья…

Верхоянье чудо

Шествуем по улице Батагая, вдыхая привольный Верхоянское воздух Заполярья. В Якутске изнывали от жары; а здесь пришлось надеть штормовки.

Батагай выстроен на древней террасе Яны, у подножия лесистого уступа. Минуем парк — островок верхоянской тайги, оставленный в черте поселка. Яна быстро подмывает древнюю террасу, поглотив на памяти старожилов половину парка. Течение Северных рек непостоянно. И выбрать подходящее место для строительства не так-то просто.

— Смотри, смотри… Саранча!

Ксана срывается вслед за улетающим большим кузнечиком с цветными подкрыльями, действительно похожим на саранчу.

Навстречу шагает широкоплечий курчавый парень в кепке, сапогах с отвернутыми голенищами.

— Это саранча, да? — спрашивает она на бегу. Парень недоуменно останавливается. Кузнец улетает… Идем дальше по главной улице. Разглядываем бревенчатые дома, одинокие лиственницы, оставшиеся от девственной тайги в палисадниках.

Неожиданно нас догоняет курчавый парень и, смущенно улыбаясь, преподносит Ксане пойманного летуна.

— Спасибо… что вы…

Парень вежливо приподнимает кепочку.

— Черт побери! Женщины тут в почете…

Оказывается, это вовсе и не саранча, а настоящий степной кузнечик. Занесло же беднягу за тысячи километров от степей, далеко за Полярный круг. Но это не случайность. В Якутии очаги степной флоры и фауны сохранились не только в центральной Якутской впадине, но и еще в нескольких межгорных понижениях — Лено-Олёкминском, Верхне-Индигирском, Сеймчанском и Верхоянском, где расположился Батагай. Ареалы многих степных растений, найденных тут, свидетельствуют о том, что они пришли сюда из глубин Азии.

С древнейших времен климат северо-востока Сибири отличался сухостью. Еще до ледникового периода степные растения и животные заходили далеко за Верхоянский хребет на огромные приморские равнины. Пыльцу степных растений находят в отложениях того времени на берегах океана, а кости сайги, бизона, дикой лошади, пещерного льва — на Новосибирских островах. Теперь среди моря тайги степные островки уцелели лишь в котловинах с очень сухим и континентальным климатом…

Так, рассуждая о переворотах и скачках в истории ландшафтов Якутии, мы очутились у крыльца райкома партии. Сюда, собственно, и шли.