Золотая цепь. Юсуф и Зулейха. Книга мудрости Искендера - [25]

Судьей поставил в городе своем.

Хотя судья был мудр и справедлив,

Но заступил ему дорогу див.

Отверзла ядовитые уста,

Оболгала беднягу клевета.

Шах, лжи поверя, гневом воспылал.

Он дом судьи разграбить приказал,

И денег и добра лишив всего,

Велел отрезать уши у него.

Несчастный, все безвинно потеряв,

Приказ владыки страшный услыхав,

Ответил: «Мне не жаль казны моей,

Но, шах! Прочь руки от моих ушей!

Я их не заработал здесь у вас,

Я их с собою из дому припас.

Все, что я нажил у тебя в стране,

Коль я неправ, возьми, не нужно мне.

Но сам ты справедливым будь судьей,

Оставь мне то, что я привез с собой!»

От мудрой речи шахский гнев остыл,

И странника он с миром отпустил.

И тот, от вражьих пут освобожден,

Остался гол, — таким, как был рожден.

•

Подай мне, кравчий, знойного вина,

Да будет в сердце ложь им спалена!

Пусть разум солнцем душу озарит,

Пусть все, что низко в ней, дотла сгорит!

КНИГА ИСКЕНДЕРА

Измлада Искендер в душе носил

Сокровищницу знаний, тайн и сил.

Алмазы мудрости, как вечный свет,

Открыл он миру, словно сонм планет.

Венчайся же алмазным тем венцом,

Беседовать достойный с мудрецом!

У шаха — Арасту наставник был,

Он шаха щедро знаньем одарил.

Сам Искендер, когда еще был мал,

Главу перед учителем склонял

С почтением. И некто из вельмож

Сказал: «Ему ты почесть воздаешь

Превыше, чем державному отцу.

О князь, тебе ведь это не к лицу!»

Князь молвил: «Он мне правды знанье дал,

Он разум мой и сердце воспитал.

Во мне он с детства заложил черты

Величия, добра и красоты.

Родитель дал мне жизнь на краткий срок,

Наставник же бессмертье мне предрек.

Родитель мой мне дал язык отцов,

Учитель — россыпи алмазных слов.

Отец призвал меня на свет земной,

Учитель мир открыл передо мной».

Раз Искендер день целый не видал

Просящих пред собой. И он сказал:

«Сей день — не в день! ведь я не защитил

Несчастных, — бедняков не одарил.

Я неимущим не дал серебра…

И я не покарал врагов добра!»

Останется для будущих времен

То, что сказал в тот день вельможам он;

Пусть видят мир свой внутренний они

И дети их во все земные дни;

Пусть свой духовный строй узрят навек,

Как лик в зерцале видит человек.

Познанья знак в душе разумных, — он

Сильней телесных ран запечатлен.

Удар меча, коль не смертелен он,

Врачом умелым будет исцелен,

Но знак познанья сердце, как звезда,

С собой сквозь мир уносит навсегда.

В вине раскайся — искупить ее

Поможет пусть раскаянье твое!

Предвестника мучений — бойся мук,

Не простирай за муку мстящих рук.

Живого, друг, не трудно с ног свалить,

Но мертвого нет силы воскресить.

Щедрей вокруг тебя людей дари,

Но их за даренное не кори.

Дари щедрей, но меньше с них бери,

Свой путь великодушьем озари.

Ты помнишь повесть, как погиб Дара,

Лишился трона, славы и добра.

Мечами приближенных поражен,

Пал, благородной кровью обагрен.

Как яблоня в тени, в чертоге нег

Цвела его царевна — Раушенек.

В час смерти чистый перл — дитя свое —

Он Искендеру завещал ее.

Внял Искендер, невесту принял он,

Но сердцем был глубоко омрачен.

И некто вопросил: «Что грустен ты?

Ведь в мире нет подобной красоты.

Твоей женой достойна стать она!»

Ответил шах: «Мне к ней любовь страшна.

Боюсь, что если сильно полюблю,

Я потеряю мощь и власть мою,

Не властен в воле сделаюсь моей,

Такой позор не скроешь от людей.

И скажут правдолюбцы: „Вот — мертвец

Отныне правит им, — ее отец!

Пусть шах страну Дары завоевал,

Но дочери Дары рабом он стал“».

РАССКАЗ О ПАРВИЗЕ И РЫБАКЕ

Парвиз [42] с Ширин, любимою женой,

Сидел, как солнце ясное с луной.

И вот в подарок — дар морских валов —

Принес им рыбу некий рыболов.

Ты в жизни рыбы не видал такой,

То было чудо глубины морской.

Ее перо, как розовый коралл.

Ее покров дирхемами [43] сверкал.

Хоть было вынуто у ней нутро,

Ее наряд горел, как серебро.

Парвиз был этой рыбой восхищен,

И в щедрые ладони хлопнул он.

Явился мигом старый казначей,

Хранитель всех сокровищ и ключей.

Он тысячу дирхемов серебром

Принес и положил перед царем.

И рыбаку их отдал властелин.

Увидев это, молвила Ширин:

«О мудрости и щедрости река!

Такая плата слишком велика.

Теперь кому б ты сколько ни давал,

Все скажут: „Вот каким скупым он стал!

Он тысячу дирхемов заплатил

За рыбину, о нас же позабыл.

Ведь это мелочь, правду говоря,

Перед былою щедростью царя!“»

Парвиз спросил: «Совет ты можешь дать,

Как у бедняги деньги отобрать?»

Сказала: «Ты спроси его: „Отец,

Твоя добыча — самка иль самец?“

Что б ни ответил он, скажи одно:

„Увы, мне это есть запрещено.

Возьми обратно рыбину свою,

А мне отдай обратно дань мою!“»

И был рыбак с деньгами возвращен.

Но смысл вопроса понял сразу он:

«Ни самка, ни самец, — он говорит, —

Моя добыча, а гермафродит».

Не удержался шах, захохотал,

Смеясь, удвоить плату приказал.

Взял кошельки рыбак, благодаря

Такого справедливого царя.

Когда ж он с полу ношу подымал,

Один дирхем из кошелька упал.

Рыбак поспешно ношу с плеч стащил,

Монету поднял и в кошель вложил.

Ширин сказала: «Ну и скряга — а?

Схватился за кусочек серебра!

Мой шах, такую скупость грех прощать.

Все деньги надо у него отнять!»

Шах рыбака велел назад позвать

И стал его за скупость упрекать.

Рыбак сказал: «О шах, мы дорожим

Не серебром, а именем твоим.

Я лишь затем нагнулся за деньгой,

Что обозначена она тобой,

Чтобы зловредный человек какой