Золотая цепь - [54]

«Человек номер четыре не рождается готовым. Он может стать номером четыре только в результате определённого рода усилий. Человек номер четыре — это всегда результат внутренней работы. Он не может ни родиться, ни развиваться случайно, в результате ординарных влияний, воспитания, образования и тому подобного; человек номер четыре уже стоит на уровне, отличном от уровня номер один, два и три; он имеет постоянный центр тяжести, состоящий из его глобальной идеи, его постоянной работы над собой, его отношения к Школе. Вдобавок, его психические центры уже начали приходить в равновесие; в нём один из центров не может иметь такого преобладания над другими, как это бывает у големов первых трёх категорий. Он уже начинает познавать себя, начинает понимать, куда идёт.

«Вы все, здесь собравшиеся, посвятили свою жизнь одной цели — всеми силами добиваться магического могущества. На данном этапе ваша практика строится на работе с эфиром, это создает единую доминирующую линию вашего развития. Таким образом, вы относитесь к этой категории, человека номер четыре.

«Ваши эфирные тренировки позволят вам полностью преобразить вашу плоть и кровь, и эфир, пропитавший и насытивший ваше органическое тело, постепенно начнет кристаллизоваться, создавая внутри вас новое пространство, ваш внутренний Храм. После его возведения, вы добьетесь стадии кристаллизации и перешагнете на Медный ранг. Тогда вас можно будет считать человеком номер пять.

«Те гениальные маги, которые смогут достичь высших рангов магического могущества, могут стать после продолжительной и напряженной работы человеком номер шесть и семь. Пока вам рано заглядывать в такие выси, поэтому замечу только, что отличает человека номер шесть от номера семь то обстоятельство, что некоторые из его качеств ещё не стали постоянными.

«Точно также можно поделить на семь категорий все, что создано человеком и относится к человеку. Например, существование: есть бытие человека номер один, который живёт инстинктами и ощущениями; есть бытие человека номер два — бытие сентиментального, эмоционального человека; есть бытие человека номер три — бытие рационалиста, человека теоретического ума, и так далее.

«То же относится и к знанию, можно сказать, что существует знание номер один, основанное на подражании или инстинктах, заученное, втиснутое в человека, сообщенное ему долгими упражнениями. Человек номер один, если он таков в полном смысле слова, заучивает всё наподобие попугая или обезьяны.

«Знание человека номер два — это просто знание того, что ему нравится; а того, что ему не нравится, он не знает. Всегда и во всём он желает чего-то приятного. Если же это больной человек, он будет, напротив, знать только то, что ему неприятно, что его отталкивает, пробуждает в нём страх, ужас, отвращение.

«Знание человека номер три — это знание, основанное на субъективно-логическом мышлении, на словах, на буквальном понимании. Это знание книжного червя и схоласта.

«Знание человека номер четыре представляет собой род знания, весьма отличный от предыдущих. Это знание, исходящее от человека номер пять, который в свою очередь получает его от человека номер шесть; а к тому оно поступает от человека номер семь. Но, конечно, человек номер четыре усваивает из этого знания только то, что он может усвоить сообразно своим силам. По сравнению с человеком номер один, два и три человек номер четыре начал уже освобождаться от субъективных элементов в своём знании, начал движение по пути к объективному знанию.

«Знание человека номер пять — это целостное, неделимое знание. Он имеет одно неделимое Я, и всё его знание принадлежит этому Я. Он не может иметь одно «я», которое будет желать чего-то такого, что неизвестно другому «я». То, что он знает, знает всё его существо в целом. Его знание ближе к объективному знанию, чем знание человека номер четыре.

«Знание человека номер шесть — это полное знание, какое только возможно для человека; но его ещё можно утратить.

«Знание человека номер семь — это его собственное знание, которое невозможно от него отобрать; это объективное и целиком практическое знание Всего».

Глава 26

В обеденный перерыв Данила Сперанский сидел за столом с важным видом, покровительственно посматривая на остальных подростков с превосходством, как будто он познал некую тайну. Владимир Скрябин не выдержал такого высокомерия и спросил:

— Данила, ты сегодня такой загадочный, я вижу, что тебе не терпится поделиться с нами какой-то историей. Не расскажешь нам, что же с тобой приключилось?

— Господа, можете меня поздравить, вчера я стал мужчиной в полном смысле этого слова. Прекрасная служаночка всю ночь провела со мной в одной постели. Это такое удовольствие, доложу я вам, ни с чем не сравнится. Теперь я знаю в подробностях, как устроено женское тело. А как она меня ласкала, это было волшебно.

Павел Калинников вмешался в его монолог:

— Нас же куратор предупреждала, что во время эфирной практики мы должны воздерживаться от интимной близости.

— Пфф, — фыркнул Данила, — мы только начали тренироваться, подумаешь, я потерял несколько дней усилий. С помощью эликсиров я быстро наверстаю упущенное, зато какое наслаждение я получил, это того стоило. А ты, Павел, можешь и дальше оставаться птенчиком, не знающим, как там все устроено, под юбкой у девушек.