Золотарь его величества - [99]

Восьмого августа приступные лестницы тайно принесены в апроши. Все гренадеры посланы туда с повелением при начале приступа метать гранаты на бастионы.

В ров с лестницами по повелению монарха, посланы солдаты бывшие в бегах и заслужившие казнь. Их функция была ставить те к разрушенному бастиону.

После сигнала, солдаты под началом генерал-поручика Шенбека, генерал-майора Чемберса и адъютанта Золотарева полезли со всех сторон на стены.

Андрею просто повезло. Несколько камней пролетело почти рядом с ним, а затем в полутора метрах раздался взрыв, и обрушилась стена. Да вот только страх куда-то подевался. Казалось, что адреналин переполнял его. Еще немного и вот он уже на стене. Рядом его солдаты, такие же злые до победы, как и он. Вот уже и шведы дрогнули и бегут в сторону старого города, где скрылся комендант. А тот уже бьет в барабаны, Андрей это нутром чувствует. Да вот только наших этим стуком не напугать, ты хоть кулаками в него бей. Как сумасшедшие лезут на стену. И тут же шпагами, да багинетами колют шведских барабанщиков.

Впервые Андрей увидел, как рухнула дисциплина в войсках Петра. Начинался грабеж, и солдаты стали бить всех, кто попадался им на встречу. Андрей увидел государя, тот метался между служивыми, и даже заколол шпагой двух ослушников. Затем вскочил на коня и ускакал, куда-то в центр города.

Петр криками пытался остановить их. Бесполезно. Только после того, как выставил на улицах караулы, ужас, охвативший город, стал сходить на – нет. Особенно у церквей и лучших домов. И лишь только потом у ратуши отыскал коменданта Горна. Соскочил с коня, и с размаху дал тому пощечину

– Не ты ли всему этому виной? – гневно сказал Петр. – Не имея никакой надежды на помощь, не мог ты давно уже выставить белого флага? – показал шпагу, обагренную кровью, – смотри, это кровь не шведская, а русская. Я своих заколол, чтобы удержать бешенство, до которого ты довел моих солдат, своим упрямством.

Шестнадцатого числа сдался Иван-город. В захваченных городах, удалось восстановить порядок. Шведам разрешено было покинуть крепость без знамен и барабанов.

II

А уже семнадцатого августа, Петр вызвал к себе Андрея Золотарева.

– Я тут подумал, – без всякой церемонии начал государь, так по-простому. – Нарве нужен новый комендант. Лучшей кандидатуры я не вижу. Андрей хотел, было возразить, но монарх не дал этого сделать.

– Во-первых, – начал он, – я знаю, что Шлиссельбургом руководил ты, а не мой сын. Мал он еще до этого. А во-вторых, ты эстляндец, из этих краев, а это значит, тебе проще будет найти с ними общий язык. А чтобы никто не говорил, что государь московский назначил комендантом простолюдина – вот держи. И Петр протянул Андрею бумагу с титулом.

– Отныне ты граф Золотарев, – улыбнулся царь. – Комендант Нарвы! «Ну, вот приехали», – пронеслось в голове эстонца.

То, что ему предстоит такая почетная миссия, он бы ни когда в жизни не догадался. А как все начиналось, простой бизнесмен, потом бац и в прошлом. За царем убирать приходилось (ну, тут Андрей слукавил), затем таможенником, учителем при царевиче, и вот теперь – комендант Нарвы. Золотарев вдруг задумался, то ли ему на колени упасть и запричитать «За, что царь-батюшка. Не достоин я!», то ли просто поблагодарить, а там будь что будет.

Для себя выбрал второе. Не собирается он ни перед кем на колени падать. Особенно сейчас, когда Андрей видел, к чему привела – осада. Тут нечему удивляться, когда русские в будущем будут называться оккупантами. Сейчас нужно отношение к ним менять, а не потом, когда что-то делать будет поздно. Поэтому он проговорил:

-Служу отечеству!

Тут же увидел удивленный взгляд царя. Тот, наверное, такого никогда от своих подчиненных не слышал.

-Хорош! – проговорил Петр, – Ой, хорош! Тебя хоть золотарем назначай, хоть комендантом ты всегда доволен, – тут монарх вдруг почесал свой лоб и молвил, – Для солидности тебе и чин военный посолиднее нужен. Как на счет – майор?

Майор, так майор, решил Андрей. Тем более само название так и смахивает на привычное для его слуха – мэр. Не зная, как приступить, он вновь отчеканил:

– Служу отечеству! Государь московский вновь улыбнулся.

-Ступай, принимай сие беспокойное хозяйство. – Молвил он, – Только не забывай, что еще сына моего – учит уму-разуму обязан. Зело больше не вижу я кандидатур ему в учителя. Велю, чтобы тебе Белозерский полк из Шлиссельбурга на постоянное место службы сюда перевели.

«То, что царевича Петр повелел по-прежнему опекать, не очень хорошо, – думал между тем Золотарев, – не будет ли он мешать, мне во время наведения порядка в городе. С другой стороны будет у меня надежный полк, что формировался в Ладоге под моим контролем».

Царевич за последнее время со многими в том полку сдружился. Даже приблизил к себе мальчишку по фамилии – Онегин. Сначала казалось, что пропал тот, но потом выяснилось, что нет. Прибился к солдатам Преображенского, а затем, когда из Ладоги в Шлиссельбург Белозерский полк перевели, к белозерцам.

-Вот и хорошо, – продолжал между тем царь, – теперь ступай. Приступай к службе! Сам же скорее к Меншикову.

III

Теперь жизнь Андрея кардинально изменилась. С утра он выбирался из домика, в котором жил когда-то комендант города, и в окружении свиты (та сразу же появилась, стоило Петру Алексеевичу сообщить об его назначении), направлялся осматривать восстановительные работы. Увы, но во время штурма крепость очень сильно пострадала. Кроме пробоин в стене цитадели, обнаружилось с несколько десятков домов. Затем принимал у себя горожан с жалобами и просьбами. Больше всего его поразил молодой паренек, что пришел просить его об организации погребение погибших в результате резни местных жителей.