Золотарь его величества - [62]

– Что привело вас ко мне? – поинтересовался он.

Князь поглядел на Золотарева и только после того, как Андрей, зевая, кивнул, рассказал о событиях произошедших за последние четыре дня. Сообщил, что флаги на них разные. Есть и голландские, и английские, а вот шведских не видно. Поведал и о сожженной ладье (то, что это был корабль, Ельчанинов не сомневался), о рыбаках причаливших к неприятельскому флоту. Тут Силантий Семенович заметил, что капитан-командор напрягся.

– Я хотел бы знать, – сказал Ельчанинов в конце рассказа, – а не отправлены ли эти рыбаки вами,– чувствуя, что надо пояснить смысл сказанного, добавлен, – с целью посадить несколько кораблей на мель возле Ново-Двинской крепости, под самый обстрел из береговых пушек.

Капитан-командор замешкался. Неожиданно он понял, что сидевшие перед ним представители тайного приказа, знали об его замыслах. Конечно ни Ельчанинов, ни Золотарев могли бы не поверить в его слова, посчитав, что тот решил сдать крепость и город. Правда и скрывать что-то было бессмысленно. И он рассказал, как двенадцатого июня, на закладке Ново-Двинской крепости, когда всех потчевал князь-воевода, им был отозван на берег помор Рябов Иван Емельянович. Именного его капитан-командор и уговорил посадить корабли на мель.

– Ни кто другой с этим не справится, – добавил он в конце.

И тут Андрей захрапел. Усталость взяла свое. Он лишь на секундочку прикрыл глаза.

– Что же вы не позволили человеку отдохнуть, – прошептал капитан-командор, поднимаясь из-за стола. – Помоги те мне, – сказал, подходя к лавке.

Князь встал. Ремизов наклонил Золотарева, а затем аккуратно положил. Подошел к стене и снял епанчу. Вернулся к спящему, накрыл его.

– Пусть спит, – а мы с вами кое-что еще обсудим.

IV

После разговора с Рябовым, командор шведской эскадры Карл Лёве приказал, приготовит для него шлюпку. Новости, полученные от лоцмана и его толмача, заставляли о многом задуматься. Русские знали, что к городу движется вражеский флот, а значит, были к этому хорошо подготовлены. Проще было бросить якоря, около материковой земли, а уж оттуда по суше добраться до Архангельска. Можно это сделать, да вот только войско, находившееся под его командой, уж очень небольшое.

Когда лейтенант доложил, что шлюпка спущена на воду. Леве встал с кресла, накинул камзол. Подошел к адъютанту и взял треуголку. Вышел на палубу и вдохнул утренний прохладный воздух моря. Спустился и занял положенное ему по рангу место. Вначале направился к шняве, затем к обоим галеонам, к фрегатам. Подбодрил офицеров, на шняве капитана Вахтмайстера. Предупредил их и ободрил рядовых. Попросил в этом порученном деле о всяческой осторожности и добром поведении. Затем вернулся на «Варберг».

В девять часов эскадра выступила в направлении Архангельска, и уже в двенадцать часов оказалась в пределах досягаемости острова Мудьюгского. Встали на якорь, так как прозвучал пушечный выстрел.

Командор вызвал лейтенанта и попросил спрятать лоцмана и толмача, чтобы таможенники их не могли найти.

– Вполне возможно, что нас примут за англичан, – добавил он. – Хотя, будьте готовы и при первой возможности попытайтесь обезоружить русских.

– Имя у тебя Афанасий, – проговорил таможенник Федор, – как у архиепископа. Видимо сам господь бог на твоей стороне. Сколько помню тебя всегда смел ты и храбр. Не убоишься злодейских ворогов? Афанасий Иванович Крыков посмотрел на стрельца и улыбнулся.

– А чего мне их боятся. Люди, как люди. Такие же смертные, как и мы. И на каждого ворога найдется пуля или на худой конец сабля. Так что только пусть попробуют явиться к нам. Затем поручик вытащил из ножен саблю.

– Вот она наша заступница. Дверь скрипнула, и в избу вошел караульный.

– На горизонте семь кораблей, – доложил он.

– Ну, вот, – молвил Крыков, – дождались.

– Вороги? – спросил Федор.

– Вполне возможно. – Проговорил поручик, поднимаясь с лавки. Застегнул кафтан на все пуговицы, надел темно-серую шапку, и молвил, – Пора.

Вслед за караульным вышли из дома. Тут же сбежались таможенники, которые до этого мирно отдыхали на лице. Крыков рассказал о сложившейся ситуаций, пояснил, что, скорее всего корабли это воровские, а посему они могут и не вернуться. Приказал Федору да караульному Фролу остаться на острове.

Затем повелел дать пушечный залп, что служил сигналом к тому, чтобы парусники встали на якорь, для таможенного досмотра. Когда над главным фрегатом взвился сигнальный флаг «Просим лоцмана».

– Лоцмана просят, – выругался поручик, плюнул на землю и молвил, – а ну, братцы давайте столкнем карбас на воду.

Карбас шел быстро, и вскоре приблизился к кораблям. Русское знамя развивалось на ветру. Громыхал барабан. Чувствовалось, что идет таможня.

– Чьи корабли? – прокричал Крыков, когда барабан смолк.

Высунувшийся с кармы офицер посмотрел на поручика и ответил на ломаном русском:

– Английские торговые, идем к городу для торговли… нужен пропуск.

– Требуем досмотра, – прокричал Афанасий Иванович.

И вскоре поручик и пятнадцать солдат уже стояли на борту шнявы. У парадного трапа их встречали капитан Вахтмайстер. Он вежливо извинился, и попросил последовать Крыкова в каюту, где по его словам лежал простуженный шкипер.