Зоино золото - [121]
Разговор состоялся три месяца назад. С тех пор они не говорили больше о ребенке, разве что мельком. Мать предупреждала ее о тошноте и усталости, но сам ребенок практически не упоминался. Они не обсуждали его имя или его будущее, словно подобные беседы сделали бы их ношу еще тяжелее. В то утро за стиркой мать впервые заговорила о нем после отъезда из Москвы.
— Не понимаю. Какое отношение ребенок имеет к нашему отъезду? — спросила Зоя. — Осталось еще больше четырех месяцев.
Мать не ответила.
— Кто-то должен нам помочь. Влиятельный мужчина. Такие еще остались в России. А мужчины есть мужчины. Им всегда нужно только одно. Тут уж ничего не попишешь.
— Но мы никого тут не знаем.
Мать отбросила волосы со лба.
— Мы должны найти тебе врача, Зоя. Есть у меня один старый знакомый, доктор Григорьев. Знать бы, где он живет.
В ту ночь ребенок впервые пошевелился внутри Зои. От удивления она села в постели, прижимая ладонь к животу. Потом он пошевелился еще раз, и еще. Это не случайные толчки — это разговор. Раз, два, три. Ребенок говорил с ней, сообщал, что он жив, растет, хочет родиться.
Она улыбалась в темноте.
Теперь их было двое, мать и дитя. Как икона в церкви. Она понимала, что это значит. Это значит, что пути назад нет. Юрия надо простить, и они будут жить дальше, вместе, плевать, что скажут люди. Ее мать заговаривала о разводе. Развод не проблема в новой России. Но этого не будет, потому что теперь они семья. Одно предательство не оправдание для другого.
Тогда она и дала имя ребенку — Александр. Он будет высоким и светловолосым, как отец, с темными, как у Зои, глазами. Она уже видела маленького мальчика на руках у отца. Видела, как он стоит навытяжку в своей курсантской форме.
То, как он снова замер в ее животе, подсказало Зое, что имя ему понравилось.
Александр Юрьевич.
На даче Матильды Кшесинской он имел бы успех. Душными летними вечерами дамы наблюдали бы за ним, прикрываясь веерами. Сердца их пропускали бы удар при его приближении.
Ее сын, ее гордость, ее утешение.
Она жалела, что не может рассказать обо всем Юрию. Жалела, что не может сказать ему, что все будет хорошо. Она представила, как он сидит в своей камере, измученный и сломленный, и заплакала. Она должна была найти способ сообщить ему о сыне. Это придало бы ему сил. Но это не важно. Она станет такой же, как мать. Она найдет в себе силы сражаться за троих.
Она подползла к окну и впервые после школы преклонила колени. Она смотрела на холмы и тусклые, мерцающие звезды и клялась Богу и Деве Марии, что не нарушит свой священный долг. Она родит ребенка в мире, сияющем любовью.
Она заснула с именем сына на устах. Утром Зоя пошла искать церковь, чтобы еще раз поблагодарить Бога и дать ему обет как подобает. Но все церкви были закрыты или охранялись солдатами. Наконец она очутилась у собора святого Владимира и замерла, глядя на его высокие белые стены и небесно-голубой купол. Она помнила его с детства, мадемуазель Элен водила ее сюда, но сейчас он казался еще прекраснее, прекраснее и неосквернимее, словно врата в небо.
Она знала, что обет следует принести здесь, лучше места не найти. Но все входы были закрыты, и хотя она ходила вокруг церкви и стучала во все двери подряд, никто не слышал ее. А если и слышал, то не впустил.
Когда она вернулась в квартиру, матери и бабушки не было. Они пришли через несколько часов с жестянками французских армейских пайков и куском дегтярного мыла, завернутым в тряпье. Мать не выпускала мыло из вида. Она никому не разрешала брать его, пока не опустились сумерки, и даже тогда стояла на посту у ванны, пока Зоя возилась с ведром холодной воды.
— Чистенькая и хорошенькая для доктора, — сказала она, глядя, как Зоя намыливает свой маленький круглый живот.
— Для доктора?
— Да. Я нашла его. Доктор Григорьев. Он отошел от дел, но сейчас… — Она пожала плечами. Беды России сильнее всего ударили по старикам. — Завтра мы пойдем к нему. Он очень хороший врач. Очень опытный.
Зоя побледнела при мысли о том, что ее будет осматривать мужчина. С ней никогда еще не случалось такого. Но она должна пройти через это, если так нужно для блага ее ребенка. Она ополоснулась.
— Он ночью толкался, — сказала она, дрожа. — И утром тоже.
— Толкался? Кто?
— Ребенок.
Мать забрала у нее мыло и дала взамен тряпку. В темноте Зоя плохо видела ее лицо, но, похоже, мать особо не впечатлилась.
— Я выбрала ему имя. Его будут звать…
— Не будь дурой! — Мать неожиданно разозлилась. — Давай, вытирайся, пока простуду не подхватила. — Она отобрала тряпку и начала быстро вытирать дочь. — Ты что, не знаешь, что говорить об этом — плохая примета? Очень плохая.
Зоя прежде не замечала, что мать суеверна.
— Его зовут Александр, — сказала она. — Александр Юрьевич.
Мать перестала ее вытирать. С минуту она не шевелилась, словно на нее навалилась непосильная усталость.
— Зачем ты так со мной, Зоя? Зачем ты всегда так поступаешь?
Она бросила полотенце и ушла.
Доктор Григорьев открыл дверь в ковровых шлепанцах и мятом полотняном костюме. Хотя Зоя и знала, что он отошел от дел, ее удивило, насколько он стар, сгорблен, как ввалились его щеки. Его белесые зрачки пристально глядели на нее через грязное пенсне. Он улыбнулся, и зубы его сверкнули золотом.
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Полгода пять женщин и один мужчина каждый месяц собираются, чтобы обсудить очередной роман Джейн Остен. Шесть книг, шесть участников книжного клуба, шесть месяцев. Пока существует книжный клуб, испытываются браки, завязываются романы, неудачные пары понимают, что созданы друг для друга, и внезапно случается любовь. Или, быть может, это всего лишь сюжеты для следующих романов — только чьих? Карен Джой Фаулер? Джейн Остен? Кто теперь разберет? Калифорния, XXI век. Казалось бы, при чем тут классик английской литературы? Но два столетия назад Остен писала о том же.
Один из самых выдающихся комиков мира, Стив Мартин известен не только своими ролями в кино, но и выходившими на русском языке романом «Радость моего общества» и сборником короткой юмористической прозы «Чистая бредятина». Его первая повесть «Продавщица» — добрая и смешная история о больших чувствах маленьких людей, проникнутая любовью к человеку и его слабостям. «Продавщица» экранизирована режиссером Анандом Такером и стала лучшей романтической комедией 2005 года. В главных ролях — Стив Мартин и Клэр Дэйнс.