Знаю я вас… - [3]

«Жучок, это лифт Диксона!» — беззвучно проартикулировала она.

Вскоре Зоранне стало чудиться, будто время ползет, как черепаха, и ее бесконечный день еще больше растягивается всякий раз, когда лифт останавливается, чтобы выпустить или впустить пассажиров. На каждой остановке, с появлением новичков, список приоритетных этажей менялся, но 40-П упрямо оставался в самом хвосте. В Башне имелось пять видов лифтов. Диксоновский отлично подходил группам людей, направляющихся на популярные этажи. Но из всех, кто находился в кабине, в подземелье хотела ехать одна Зоранна. Кроме того, от постоянного ускорения (2,8 g, как-никак) у Зоранны заныло под ложечкой.

«Жучок, — проартикулировала она, — слетай домой и отопри мои архивы. Достань файл под названием «аневризма головного мозга» и перекачай в мозг лифта. Мы им сейчас устроим демократию».

«Этот файл просрочен, — вскоре произнес Жучок ей на ухо через имплант, еще более усиливший сходство его голоса с комариным писком. Я не могу снабжать общественный транспорт устаревшей информацией».

«Так замени дату более поздней».

«Это запрещено».

– Тут я решаю, что запрещено, а что — нет! — вскричала Зоранна, и пассажиры с удивлением воззрились на нее.

«Структура, не дозволяющая задавать вопросов, ограничивает мою эффективность», — пожаловался Жучок.

Зоранна вздохнула:

«Что ты хочешь узнать?»

«Следует ли мне перепрограммировать себя, чтобы я имел возможность отредактировать данный файл вышеупомянутым образом?»

«Нет, Жучок, некогда мне тебя перепрограммировать — да я и не умею».

«Следует ли мне самому перепрограммировать себя?»

Он что, и такое может? Тед ничего об этом не говорил… Возможно, какую-то рабочую подпрограмму забыли удалить.

«Да, Жучок, действуй».

На потолке замигала иконка «Инвалид». Лифт теперь не летел с этажа на этаж, а полз.

«Спасибо, Жучок. Так-то лучше».

Из угла раздался раздраженный голос джерри:

– Не лифт, а ленивец!

– Моя скорость не должна превышать пяти этажей в минуту, — ответил лифт.

Джерри, поднявшись на цыпочки, оглядел попутчиков.

– Ну, — спросил он, — кто этот дохляк?

Каждый принялся разглядывать своих соседей. В кабине стояли Мишели, дженни, пара джеромов и еще с полдюжины других фенотипов. Вскоре все уставились на Зоранну — она одна не была облачена в серо-бурую униформу.

– Извините, ради Бога, — произнесла она, прижав ладонь к виску. — У меня аневризма величиной с грейпфрут. Малейшее напряжение, и…

– Лечиться надо! — рявкнул джерри под одобрительный гул толпы.

– С удовольствием, — заулыбалась Зоранна. — Одолжите двадцать три тысячи кредиток?

Джерри хмыкнул и смерил Зоранну оценивающим взглядом.

– Милочка, если б ты тратила на здоровье половину того, что на финтифлюшки бросаешь, — прошипел он, — у тебя бы этой проблемы не было, а?

Джерри Зоранне никогда не нравились — та еще мразь. И действительно, из всех коммерческих типов именно джерри-клонов чаще всего приходилось забивать in vatero, учитывая их повышенную социопа-тию. Зато там, где требовались цепные псы, они не знали себе равных: основной контингент в десантных войсках Протектората составляли именно джерри. Этот, однако, служил охранником в оптовом торговом комплексе, о чем свидетельствовала нашивка «ГОНИМ-НЕ-ПУСКА-ЕМ» на его серой кепке.

– Ладно, куда едешь? — спросил он.

– 40-П, — услужливо сообщила она.

Сверившись с дисплеем, пассажиры буквально взвыли.

– С такой скоростью я до дома и за час не доеду, — заявил джерри.

– Еще раз извините, — защебетала Зоранна, — но все нижние лифты на ремонте. Тем не менее если все здесь согласятся сначала отвезти меня…

В лифте немедленно стало шумно: пассажиры нашептывали что-то своим поясам или нажимали кнопки.

– Правило отменяется, — объявил лифт. Но вместо того, чтобы направиться вниз, как предполагала Зоранна, он остановился на ближайшем этаже и распахнул двери. Люди торопливо покинули кабину. Зоранна мельком увидела роскошь 223-го этажа: блеск хрусталя и стекла, высокие арочные своды коридоров, вдали — круговые дорожки с толпами бегунов и конькобежцев. Какая-то евангелина, ласково и сочувственно взглянув на Зоранну своими карими щенячьими глазами, прикоснулась к ее руке и выскользнула наружу.

Однако джерри остался в кабине и удержал своих спутников — двоих Иванов.

– Пускай не думает, будто всех перемудрила, — заявил он.

– Скоро матч начнется, — возразил один из Иванов.

– Посмотрим его здесь, — отрезал джерри.

Иваны Зоранне нравились. Душевные люди, не то что джерри — правда, не всегда знаешь, чего от них ждать…

Многозначительно переглянувшись, иваны подхватили джерри под руки и силком выволокли из лифта.

Двери закрылись. Наконец-то оставшись одна, Зоранна с облегчением расправила плечи.

– А теперь, Жучок, — сказала она вслух, — решение принято единогласно. Так что удали файл о моей инвалидности и заплати сколько положено, чтобы спустить нас вниз без остановок.

Отключив тормоз, лифт упал примерно на двести шестьдесят этажей. У Зоранны зазвенело в ушах.

– Думаю, Жучок, ты кое-что узнал, — сказала она, имея в виду разные типы лифтов.

– Так точно, — отозвался Жучок. — Я узнал, что аневризма головного мозга развилась у вас в календарном возрасте пятидесяти двух лет и что с того времени вы дважды омолаживали головной и спинной мозг. Я узнал, что средний биовозраст ваших органов — тридцать пять лет. Старше всех — лимфатическая система: шестьдесят пять лет. Моложе всех — сердечно-сосудистая: двадцать пять лет.