Знаток загадок - [39]

Я пообещал заехать до своего возвращения в Лондон, и на этом мы распрощались.

Прошло около недели, и от Крисли ничего не было слышно, но вдруг одним утром он все-таки зашел меня проведать.

— Как идут твои дела? — спросил я.

— Отлично, — ответил Артур. — Я уже несколько раз ездил в Холл со своим агентом, Мэрдоком. Да, местечко это не в лучшем состоянии, но я приведу его в порядок. И я приехал сюда не просто так, а просить тебя поехать со мной сегодня же в Холл на пару дней. Я должен был ехать с Мэрдоком, но он внезапно заболел (думаю, бедняга не скоро выкарабкается) и никак не может выйти из дома. Но тем не менее он успел дать ключнику задание приготовить пару комнат. Это конечно не шикарные дворцовые спальни, но я очень на тебя рассчитываю.

Как назло в тот самый вечер я уже назначил встречу одному человеку в Лондоне и никак не мог его подвести, но непреодолимое желание увидеть старый дом, о котором я уже столько наслушался, овладело мной, и я хотел как можно безболезненнее вписаться в планы Крисли немного позже.

— Я бы очень хотел поехать с тобой сегодня, — сказал я, — но так бывает, и это даже не обсуждается. У меня очень срочное дело. Мы можем перенести эту поездку на завтрашний вечер?

— Нет, боюсь, что не можем. Мне нужно встретиться с парой землевладельцев и успеть сделать все приготовления перед сегодняшним пятичасовым поездом.

Он, казалось, был очень подавлен моим отказом, и через какое-то время задумчиво произнес:

— Мне очень нужно, чтобы ты поехал сегодня. Когда Мэрдок заболел, я тут же подумал о тебе… Твое решение может все изменить.

— Мне жаль, — ответил я, — и я обещаю завтра же быть на месте. Я очень хочу побыть в старом Холле, хочу больше, чем что-либо еще. Это тяжело, я прекрасно тебя понимаю, но потерпи лишь одну ночь, ладно?

Глаза Крисли смотрели очень осмысленно и внимательно: казалось, он вот-вот что-то ответит, но слова будто застряли в горле.

— В чем же дело? — спросил я, пристально глядя на своего друга. — Кстати, ты все-таки собираешься спать в башенной комнате?

— Кажется, у меня нет выбора — ключник уже приготовил все там к моему приезду. Хозяин дома всегда спит в этой спальне, так что попросить себе другую значит проявить слабость.

— Но если ты нервничаешь, я все пойму, — сказал я.

— О, да я не так чтобы нервничаю, Белл… все эти суеверия. У меня очень странное предчувствие, будто мне сейчас совершенно не нужно ехать в Холл.

— Если ты собираешься там поселиться, придется отбросить все эти глупости, — заметил я.

— Да, придется, нельзя дать всему этому мной завладеть. Прости, что втягиваю тебя в свои страхи. Спасибо, что согласился приехать завтра, я с нетерпением буду ждать тебя. На каком поезде ты приедешь?

Мы заглянули в местное расписание, и я выбрал поезд, отбывающий из Ливерпуля около пяти вечера.

— На этом же поезде я еду сегодня, — сказал Крисли. — Отлично, я встречу тебя в экипаже. До дома добрых два часа езды от станции, и транспорт, готовый на такой марш-бросок, ты там не поймаешь ни за любовь, ни за деньги.

— Кстати, — сказал я, — с твоим агентом что-то совсем серьезное?

— Не могу сказать, но знаю, что он совсем плох. Сегодня утром я виделся с его женой. Она рассказала, что у мужа что-то вроде очередного приступа — он астматик. Когда я говорил с миссис Мэрдок, дворецкий спустился к нам сказать, что ее муж очень хотел меня видеть, так что мы все вместе прошли в его спальню, но к тому моменту бедолага уже впал в странный лихорадочный сон. Миссис Мэрдок сказала, что его ни в коем случае нельзя будить, и я увидел его лишь краем глаза, но и этого хватило, чтобы понять, что ему правда очень плохо, потому что он буквально выл от боли каждую минуту. Хозяйка отдала мне ключи от бюро в кабинете мужа, чтобы я смог забрать кое-какие документы. Я оставил у него на столе записку о том, чтобы он приезжал сразу как поправится.

— И его не оживил даже твой приход? — сказал я.

— Нет, хотя миссис Мэрдок сказала, что я очень шумный, особенно когда хожу и хлопаю ящичками. Завывания Мэрдока были действительно душераздирающими, кажется, он очень страдает. Я был рад поскорее уйти оттуда, потому что всегда воспринимаю чужое страдание слишком близко к сердцу.

— А кто этот Мэрдок? — спросил я.

— А, он следил за этой землей много лет. Мои юристы посоветовали к нему обратиться, когда я сказал, что хочу выкупить старое поместье. Он очень надежный человек, так что надеюсь, что болезнь эта не продлится долго. Пока Мэрдок не в деле, я не могу ничего решать.

На это я ничего не ответил. Мы с Крисли пожали друг другу руки, и он ушел. Я пошел в спальню, упаковал свои вещи и отправился на ближайший поезд до Лондона. То неотложное дело заняло у меня весь вечер и даже несколько часов следующего дня. После всего я обнаружил, что никак не успеваю в Ливерпуль до юстонского поезда в 12:10 и не попадаю на Лайм-стрит к пяти вечера на единственный поезд до Брента — ближайшей станции к земле Крисли. Но в этот день был еще один брентский поезд — отходивший от Центральной Станции в семь вечера, так что я быстро телеграфировал Крисли, чтобы он встретил меня позже. Этот поезд точно был последним за день, но времени до него было предостаточно.