Знать как знать - [88]

Они не способны обеспечить учащегося необходимым толчком, вмешательством, выбивающим из состояния монотонности, а в этом нуждается всякий, кто учится.

В результате ученик развивает вкус ко все более частому повторению одного и того же, к получению удовольствия вместо развития.

Эту ситуацию иллюстрирует рассказ о человеке, который получил от джинна заманчивое предложение — исполнить три заветных желания.

Человек попросил:

«Хочу стать способным делать все, что захочу, и быть, кем пожелаю».

«А два других желания?» — спросил джинн.

«Хочу того же, что и в первом, но вдвое больше», — был ответ.

Представляя себе, что речь идет о жителе Страны Дураков, мы можем посмеяться над глупостью, алчущей заполучить все сразу, а затем еще больше, но, конечно, того же самого.

В виде упражнения потрудитесь увидеть вокруг себя людей, живущих различными системами и учениями: они находятся в точно таком же положении, как и этот гражданин Страны Дураков.

4. Неутолимая жажда поглощения информации.

Есть люди, натасканные задавать вопросы. Однако в жизни следующие слова не прозвучат невежливо только в очень редких случаях: «Вы еще не готовы к ответу. На вашем уровне лучше не быть столь осведомленным, иначе результат только запутает всех, в том числе и вас самих».

Люди всегда хотят больше информации, чем им необходимо. Один из способов не забывать об этом — почаще вспоминать доктора, прописавшего больному лекарство с инструкцией: «Принимать за два часа до появления болей».

5. Привычка воображать, что любой опыт полезен.

Некоторые переживания бывают бесполезными, другие, разумеется, — вредными. Конечно, в развлекательных системах (как бы они себя ни величали) во главу угла поставлено переживание, ведь возбуждение и стимулирование — это единственное, что всегда порождает спрос и предложение.

Но в системах реального обучения, как и во всех законно существующих областях образования, имеют значение только последовательность событий и подготовленность студента, а не сами по себе переживания и фантазии последнего на тему значимости указанных переживаний, даже если в них есть какой-то смысл.

Охотники до переживаний, конечно, лишены перспективы, позволяющей увидеть, какое воздействие оказывает подобное увлечение воображаемым.

Аналогия этой проблемы содержится в истории о жителе Страны Дураков, который рассказал, что случилось однажды с его другом.

«Вот человеку повезло. Пуля прошла возле самого его уха».

Кто-то спросил:

«И что, его даже не задело?»

«Ну не то чтобы… пуля попала ему в мозг».

Кое-кто из числа благочестивых и восторженных душ, которые так высоко ценят свои так называемые мистические и религиозные опыты, весьма удивится, если узнает, что стремление гордиться подобными переживаниями и одержимость собственной значимостью, а подобные чувства часто сопровождают такого рода опыты, равносильны пуле в голове.

6. Фрагментарное использование литературного материала.

Притчи можно использовать непосредственно, но в реальном учении они являются частью целого, тогда как в менее проницательных системах к ним относятся как к штучному товару.

Придавать чрезмерное значение какой-то истории или притче, не учитывая при этом, что она иллюстрирует только часть целого, только ради этого целого и затеяно все предприятие, — значит стать всего лишь членом общества потребителей, пусть даже и почитаемого.

Один из способов удерживать это в уме — помнить историю про человека, обожавшего читать словари.

Кто-то спросил его, почему он избегает чтения других полноценных книг.

«Словарь, — ответил он, — гораздо интереснее: читаешь его и тут же получаешь объяснение каждого прочитанного слова. Это приносит колоссальное удовлетворение, узнаешь что-то новое буквально из каждой строчки!»

7. Концентрация лишь на нескольких принципах.

Почти каждый из ныне живущих людей был выращен в социальной среде, которая с преувеличенным упорством высвечивала определенные добродетели и пороки, при этом оставляя в тени многие позиции, на которых стоят люди.

Например, для многих стало обыденным учить других, что жадность — это плохо, и в то же время, в порыве воодушевления, игнорировать вполне подтверждаемый факт, что жадность к так называемым положительным вещам (скажем, жадность к знанию, святости) тем не менее остается жадностью. Но ведь именно жадность, а не объект, на который она направлена, приносит человеку наибольший вред.

Если игнорировать факт, что определенные позиции вредны сами по себе, то такие состояния, как жадность, продолжают набирать силу, влиять на индивида, мешать ему учиться или развиваться.

Учитель способен наблюдать проявление субъективных позиций в человеке и содействовать их исправлению. Увидев проявление вредной, но не замеченной субъективности, он способен предписать ученику курс исправительных действий.

Вы и сами можете заметить, насколько сильно, например, в людях, которые слывут смиренными, проявляется тщеславие.

То, как ускользающая характерная черта избегает внутренней цензуры или дисциплины, похоже на бегство преступного элемента из одной части ума в другую.

Для иллюстрации приведем следующую историю: