Можно ли при таком дисбалансе рассчитывать на успешное развитие нашей образовательной системы? Есть ли тут выход из кризиса, который, как становится все более ясным, прежде всего охватил управление ею?
Участники прошедшего летом Первого всероссийского педагогического форума, представляющего десятки тысяч преподавателей, констатировали, что «в настоящее время российское образование находится в крайне тяжелом положении, которое обусловлено не мировыми финансовыми потрясениями, а неразумной и недальновидной политикой, реализуемой Министерством образования и науки Российской Федерации на протяжении последнего десятилетия» и что «не менее пагубной для российского образования стратегической ошибкой мы считаем попытку перенесения на реалии российской традиционной системы воспитания и обучения отдельно взятых моделей образовательных технологий, принятых на Западе. Бесконечная череда «экспериментов», захлестнувшая систему образования России в последнее время, привела к почти полному развалу выстраивавшейся десятилетиями системы просвещения». И призвали «всех неравнодушных к судьбе российского образования граждан, политиков, представителей СМИ и участников профессионального педагогического сообщества к обсуждению предлагаемых нами мер и выработке программы действий на пути к их реализации» (с текстом резолюции журнала можно ознакомиться на страницах СМИ «Завуч. Инфо»).
Наш журнал уже давно включился в эту дискуссию и, поддерживая подобные призывы, знакомит сегодня читателей с рядом предложений, используя, в том числе, публикации, имеющие, на наш взгляд, прямое отношение к заявленной теме. Этим мы хотим подчеркнуть, что поднятые вопросы волнуют самые разные слои общества и средства массовой информации.
А в качестве эпиграфа к Теме приведем цитату из весеннего выступления президента — увы, не нашего, а США — как пример реакции на вызовы времени и умения выстраивать стратегические цели, выступления, которое, к сожалению, было дружно «не замечено» в России, потому что может послужить укором нашим непродуманным действиям.
«Поскольку мы знаем, что прогресс и процветание будущих поколений будет зависеть от того, как мы сейчас обучаем следующее поколение, я объявляю о новом решении о поддержке математического и естественнонаучного образования. Это то, что мне в особенности не безразлично. Благодаря этому решению американские школьники в течение следующего десятилетия поднимутся со средних на верхние позиции — на верхние позиции в математике и естественных науках. Ведь мы знаем, что страна, которая опередит нас в образовании сегодня, завтра обгонит нас и в других областях. И я не намерен мириться с тем, чтобы мы уступали другим по уровню образования».
Все будет в порядке, если не нарушать традиции
>говорит проректор Российского Государственного Гуманитарного университета Дмитрий Бак
Слишком много и не слишком хорошо
— Сейчас много и справедливо говорится о том, что главная проблема сегодняшнего дня — обеспечение качества образовательных услуг, предоставляемых нашими вузами. Ситуация в российском образовательном пространстве сложилась непростая. Университетов, институтов, академий за последние двадцать лет стало в несколько раз больше.
— В три раза?
— Нет, если учесть все негосударственные учебные заведения и филиалы, то цифра вырастет еще в несколько раз. А количество преподавателей с учеными степенями и званиями за это время увеличилось совершенно не пропорционально, да иначе и быть не могло. Значит, возникает закономерный вопрос, а кто же преподает во всех этих вновь возникших вузах? Даже если учесть, что опытный преподаватель сегодня обычно работает в нескольких местах, все равно непонятно, кто в этих вузах читает лекции.
— А что происходит с набором образовательных программ?
— Главное — диспропорция между количеством программ разных типов. Как только та или иная профессия становится популярной, открывается множество программ подготовки «модных» специальностей. Люди старшего поколения помнят, как «физики» воевали с «лириками» в 1960-х годах. «Физики» тогда победили, в результате через некоторое время обнаружилось огромное перепроизводство инженеров. В годы перестройки появилась потребность, условно говоря, в «дилерах» и «дистрибьюторах» — прежде никто о таких профессиях и не слыхал. И вот вдруг открылось множество факультетов, которые готовили по этим специальностям. Результат сегодня тот же — перепроизводство.
Дело в том, что в последние десятилетия образование изменило свою социальную природу. Вуз готовит выпускника к тому, что он будет находиться на трудовом рынке не год, не пять и даже не десять лет, а до самой пенсии, то есть, по крайней мере, лет сорок, а то и более. Но невозможно ведь предвидеть, какие профессии окажутся востребованными через двадцать — тридцать лет!
— Вы предполагаете, человек через двадцать лет непременно сменит профессию?
— Вот именно! Поэтому и выходит на повестку дня так называемое «образование в течение всей жизни» — в Европе говорят «Lifelong Learning».
— Но нельзя же студента научить всему…
— Внимание, это главное! Самым важным оказывается не сумма знаний и навыков, а само по себе умение переучиваться, меняться на основе фундаментальных знаний. Я намеренно сформулирую еще более парадоксально: самым главным в образовании оказывается как раз то, что сегодня никак нельзя применить на практике. Недаром Юрий Домбровский назвал филологический факультет факультетом ненужных вещей. Самое необходимое — это, условно говоря, латынь и римское право, фундаментальные дисциплины. Только зная фундаментальное, можно гибко перестраиваться вслед стремительному изменению технологий.
