Знание-сила, 2006 № 02 (944) - [23]
Но вот вы наконец защитили диссертацию, отпили свое на банкете и выстрадали неизбежное тяжкое похмелье. Вы — кандидат (доктор) наук?
Как бы не так. Только туг и начинается самое сложное — оформление документов для ВАКа. Защитить диссертацию намного проще, чем оформить соответствующие бумаги, то есть доказать тем, кого не было на защите, что вы и в самом деле защитились. Человек, наивно полагающий, будто получает ученую степень в тот самый момент, когда члены УС голосуют "за", пытается преодолеть бумажную волокиту на одном дыхании и наталкивается на стену, беспорядочные наскоки на которую рано или поздно вызывают у него невроз или более серьезные психические расстройства.
Самый длинный документ, который готовят защитившиеся, стенограмму защиты, раньше делали стенографистки; теперь ввиду бедности нашей науки стенографисток часто нет. Если диссертант — зануда, он просит кого-либо из группы поддержки записывать, кто что говорит. Если нет, ему придется сочинять стенограмму с чистого листа, когда защита давно закончилась. И поскольку в радостной эйфории он, естественно, забывает, кто что говорил, он это выдумывает, что, безусловно, является творческим занятием, напоминающим ролевую игру с одним участником. Здесь важно удержаться от соблазна распространить этот творческий подход на подготовку других документов, в которых диссертанту приходится многократно указывать, сколько ему лет, какой вуз и когда он окончил, кем и где работает и т.п. Анкеты не терпят богатого воображения, равно как и те, в чьи ведомства они поступают.
Теперь нужно запастись терпением. Но нет худа без добра: длительное ожидание любых документов укрепляет иммунитет к бюрократии, без которого любой член современного общества абсолютно нежизнеспособен.
Но вот наконец вы получили долгожданный диплом. Теперь (и только теперь) вы — кандидат (доктор) наук и можете уверенно двигаться к следующей цели. Если, конечно, еще не разуверились в том, что подобные цели оправдывают средства, затраченные на их достижение.
Александр Голяндин
Разгадывая код Дирака
В бестселлере Дэна Брауна "Ангелы и демоны" заговорщики планируют стереть с лица земли Ватикан. Для этого им нужно антивещество. Выдумка, конечно? Но впечатление обманывает: исследователи открывают все новые способы применения антивещества; о нем мечтают и космонавты, и медики, и, конечно, военные.
События приняли дурной оборот. В швейцарской лаборатории убит физик-ядерщик. На его груди выгравирован таинственный символ "иллюминатов" — знак секты, что веками борется против церкви и христианской веры. Члены секты затевают неслыханное: они хотят взорвать Ватикан, использовав необычное средство — бомбу из антивещества, похищенного из научного центра.
Такова канва романа Дэна Брауна — пока нс такого известного, как "Код да Винчи", но, может быть, и более правдивого? Неужели можно создать оружие из антивещества, оружие, что будет страшнее современных бомб, способных стереть с лица Земли целые города?
Вот и впрямь в мирной Швейцарии, в расположенных здесь научных лабораториях, ведется изготовление антивещества — самого взрывоопасного вещества во Вселенной. Одна миллионная доля его грамма эквивалентна 38 килограммам тротила, а одного грамма хватит, чтобы произошел взрыв такой силы, что взрыв какой-нибудь атомной бомбы (помните Хиросиму, Нагасаки?) покажется пустяком, легким хлопком.
Впрочем, пока еще рано говорить об арсеналах оружия неслыханной разрушительной силы. В Европейском центре ядерных исследований (CERN) производят антивещество в таких крохотных количествах, что это не несет угрозы человечеству. Пока еще.
Однако, если ученым удастся нарастить производство антивещества, можно задуматься и об его использовании. Что тогда?
Конечно, антивещество интересует не только практиков, готовых взорвать чужие города и клерикальные святыни, но и теоретиков, стремящихся понять, что происходило в первые мгновения после Большого Взрыва. В эти мгновения весь — такой еще крохотный! — космос был наполнен не только привычным нам веществом, но и его экзотическим "негативным двойником", открытым на кончике пера.
Ему, антивеществу, почти 14 миллиардов лет, сколько и нашей Вселенной. И ему, антивеществу, всего каких-то сто лет. Почти ровно столько оно возникает в научных моделях, поверочных расчетах, смелых гипотезах, странных экспериментах. Сто лет — на короткие мгновения — оно рождается в совершенно чуждом ему мире, мире, где все пяди пространства вплоть до незримых планковских размерностей заполнены привычным нам веществом, но никак не антивеществом.
Итак, идея антивещества родилась в головах физиков почти сто лет назад, в коше двадцатых годов XX века. Творцом ее стал британский физик Поль Дирак.
То время было триумфом физики. Все мироздание — от Макрокосма до Микрокосма — было заново исчислено и описано двумя новомодными теориями — общей теорией относительности А. Эйнштейна и квантовой теорией.
Немедленно возникло желание объединить две крайности физической науки, "свести к единому знаменателю" атомы и планеты. Этим, в частности, занимался Дирак. Однако из формул, выведенных им, явствовало нечто странное. Наряду с электронами, в этих формулах получали право на жизнь и частицы, точь-в-точь похожие на них, но заряженные положительно, — неслыханная новация для классической физики. С другой стороны, в математическом решении, предложенном Дираком, не было видно изъянов, а весь многовековой опьгг приучил ученых к мысли о том, что математика — впрямь "царица наук". Любые предсказания, справедливые с математической точки зрения, неминуемо сбывались — находили свое воплощение в Природе. Что сказано на языке цифр, то не может быть неправдой!
