Не проецируй на других своих ожиданий! Тоже христианское наследие: не судите, мол, и не судимы будете. И опять с небольшим, но существенным отличием: в христианстве право судить оставляется, известно Кому. А тут — по существу, никому. Никаких трансцендентных отсылок: психотерапия как таковая ничего об этом не знает и не берется. Каждый сам за себя. У каждого своя правда.
Освободись и от собственных стереотипов, травм, иллюзий, ошибок восприятия. Будь открыт новому опыту — каким бы тот ни оказался. Не загораживайся от него заранее заготовленными ожиданиями. Изменяйся, не стой на месте, двигайся — туда, куда поведет тебя твое "Я". Следуй за собой — и придешь к гармонии, самоактуализации, развитию.
И вот если тебе удастся все это выполнить, тогда ты проживешь насыщенную, интересную, а главное, свою собственную жизнь и, по идее, не будешь ни о чем сожалеть перед смертью (что тоже, надо сказать, сильно спорно). Вот и все, что берется обещать человеку психотерапия; не больше, но и не меньше. Она обещает ему "самого себя".
На самом деле терапевт, даже самый-самый недирективный, совсем не так наивен, чтобы позволить клиенту быть самим собой без всяких ограничений. Пока клиент самовыражается, он находит нужные моменты, чтобы чуть-чуть направить или задержать его внимание. Совсем чуть-чуть. "Вы так оживились, рассказывая о своем отце!", "Смотрите, как крепко оказались сцеплены ваши руки. Это началось, когда вы заговорили о своей матери." Дать ему понять, что он явно неспроста так непоследователен: "В прошлый раз вы были так оптимистичны, но сегодня необычно молчаливы", "В прошлый раз вы всю встречу говорили о предстоящем разговоре с начальником, а сегодня об этом и не вспоминаете..." Иногда даже прямо задать ему вопрос: "И что вы тогда почувствовали?" Но пусть клиент сам, сам все скажет.
То есть речь идет скорее о чувстве самодостаточности, чем о ней как таковой. И не удивительно. В той "опоре на собственные силы", которую предлагает клиенту психотерапия, есть что-то утопическое; возникает подозрение, что в своей полноте этот проект неосуществим. Человек отнюдь не самодостаточен, свою самодостаточность ему постоянно надо чем-то подпитывать. Ну, например, регулярными посещениями личного психолога или психотерапевта.
Утопия в действии
Потребность современного человека евро-американской культуры в психотерапевтической коррекции — в огромной степени сформированная, заданная. Люди нескольких поколений воспитаны в сознании того, что толкование их внутренней жизни в психотерапевтических терминах — самое адекватное и точное, что обращение к грамотному психотерапевту и "правильная" настройка своей души под его чутким и ненавязчивым руководством входит в непременный состав "культурности" и "цивилизованности".
Более того, их потребности во многом заданы этой культурой: потребность в любви, которая ценится чрезвычайно высоко, по мнению Карен Хорни, даже избыточно, или в постоянном личностном росте и творческой самореализации, ценность которых тоже не очевидна и не универсальна. Психотерапевты толкуют их, наводя клиентов на в общем-то заранее подготовленные типы решений и все более закрепляя за их личными душевными событиями "психотерапевтические" значения. Но свести все к тому, что у психотерапевтов просто промысел такой — было бы недопустимым упрощением.
Проект психотерапии — старый, добрый проект "совершенного человека", только (что существенно) без принципиальной необходимости отсылки к трансцендентным образцам. Она в глубоком родстве со спортом, у них общая основная идея: систематическое культивирование "правильного" человека. Как и в спорте, это культивирование не намерено ограничиваться только детством и распространяется главным образом на взрослых — для традиционного общества уже вполне сформировавшихся людей. Продлевая, чуть ли не до бесконечности, период пластичности, незавершенности человека, психотерапия вместе с тем продлевает ему и молодость: возрастное состояние, сверхценное в посттрадиционных обществах с их культом новизны, подвижности и безграничного — как это воображается в молодости — роста.
Таким хотел бы быть, изо всех сил старается быть в своей повседневной жизни западный человек. Но почему- то все время не получается — во всяком случае, настолько, что западные культуры все время воспроизводят связанное с этим напряжение. С этим напряжением необходимо справляться, для чего нужна постоянная психокоррекция, чтобы утопизм основного задания, с одной стороны, осуществлялся бы, с другой — не был бы так травматичен.
Скорректированный утопизм создает человека принципиально реалистичного. Он не требует слишком многого ни от себя (иначе пришлось бы входить в конфликт с самим собой, а это недопустимо), ни тем более от других (психотерапия вообще культивирует "внутренний локус контроля").
Базовое для любой психотерапии убеждение, что все люди в ядре своем устроены одинаково, по обшим схемам, порождает претензию на универсальность и кажущуюся возможность технически ее осуществить. Очень кстати приходится туг принципиальный отказ от привязок и отсылок к религиозным и прочим "большим" ценностям — она должна годиться для носителей самых разных, даже противоположных ценностей и душевных складов. Впрочем, из множества психотерапевтических техник каждый волен выбирать то, что ему ближе.
