Знание-сила, 2002 № 01 (895) - [26]
По данным на июнь 2000 года, только в США ведут клинические испытания около 350 лекарств, приготовленных биотехнологами. Всего через два года, прогнозируют эксперты, примерно половина всех новых лекарств будут биотехнологическими.
Кстати, новые технологии помогут сохранить жизнь некоторым видам животных, которые превратились для людей прямо-таки в биологические «фабрики по выпуску лекарств» и из-за этого обречены на вымирание. Радует и то, что в перспективе продукция биофармацевтов будет дешевле лекарств, синтезированных химическим путем.
Израильские исследователи идентифицировали ген, ответственный за Одну из неизлечимых наследственных болезней. В сущности, во всем мире ею страдают лишь несколько тысяч человек, однако это открытие явилось еще одним важным шагом на пути постижения генетики человека и всколыхнуло весь научный мир. Наследственная дизаутономия (FD) неизбежно ведет к фатальному исходу.
Синдром FD характеризуется задержкой развития и поражением сенсорной и вегетативной нервных систем, ответственных за непроизвольные функции типа глотательного рефлекса, пищеварения, регуляции температуры тела и давления крови. Только половина новорожденных с синдромом FD достигает месячного возраста. Излечение синдрома FD невозможно, но имеются различные способы облегчения состояния больного. Ребенка с синдромом FD следует кормить очень осторожно, чтобы предотвратить внезапное удушье, а также развитие пневмонии.
Ген, ответственный за синдром FD, был обнаружен в результате многолетнего исследования.
Этот успех вдохновил исследователей на дальнейшие эксперименты, которые помогут рано или поздно найти надежный способ устранения синдрома. Это принесет пользу всему человечеству, поскольку многие люди страдают от различных видов наследственных нарушений сенсорной и вегетативной нервных систем, ибо модель синдрома FD характерна для целого ряда заболеваний вегетативной нервной системы, регулирующей деятельность внутренних органов, питание тканей и обмен веществ, протекающих независимо от воли человека.
«В реальности» и «на самом деле»
Симон Кордонский
В очередной раз пытаясь понять Россию умом, а не как-нибудь иначе, наш автор сталкивается не только с недостаточностью языка аналитического описания, но и с двойственностью самого объекта: известные социальные институты и процессы отбрасывают тень, из которой выступают очертания совсем иных, странных, никем еще не описанных феноменов.
Впрочем, столь ли уж странных? Может, как раз настолько нам всем родных и знакомых, что в своей естественности они никак не опознаются аналитиком?
А может, это просто очередная теоретическая конструкция, не первая и не последняя, однако необходимая, чтобы взглянуть на нашу жизнь еще и под таким углом?
Реформы идут «в реальности», а «на самом деле» никаких реформ нет, а есть что-то другое, не высказываемое, не проговариваемое.
Общеизвестно, что «в реальности все не так, как на самом деле». В «реальности», например, есть в России тоже города, а «на самом деле» в России нет городов, а есть слободы, разросшиеся до размеров мегаполисов. «На самом деле» деревни в каноническом смысле в России тоже нет, исчезла в ходе коллективизации и построения колхозно-совхозной формы собственности.
«В реальности» существует «общество», а «на самом деле» общества в традиционном социологическом смысле в России нет – как системы отношений, которая порождает государство и связана с ним органически. Скорее то, что называется обществом, порождается тем, что называется государством, и не является тем обществом, которое описывается в трудах классиков социологии.
«В реальности» государство и граждане существуют. Но «на самом деле» в России нет государства в традиционном смысле этого понятия, нет и граждан, не говоря уже о гражданском обществе.
«В реальности» в стране есть частный бизнес, но «на самом деле» этот бизнес в основном связан с госбюджетом и другими государственными активами, не производит прибавочной стоимости, жирует на государстве и полностью от него зависит.
«В реальности» в стране есть власть, то есть то, что ругают СМИ. Но «на самом деле» власть не имеет необходимых атрибутов: это не власть авторитета, не власть денег, не власть идеи, не власть силы, не власть права или обычая. «На самом деле» это какая-то иная власть, не такая, какую импортные политологи описывают в своих трудах.
«В реальности» есть народ, от имени которого говорят публицисты. Но «на самом деле» народа нет, а есть 150 миллионов человек, говорящих на одном языке и живущих в разных регионах большой страны. Народом их, видимо, делает телевизор, и если рассматривать «в реальности» оппозицию народ – власть, тс оказывается, что власть принадлежит ТВ и проводному радиовещанию.
Люди живут одновременно и «в реальности», и «на самом деле». «В реальности» они получают зарплату соответственно труду и квалификации, участвуют в выборах, обзаводятся всеми необходимыми справками и по первому требованию их предъявляют, отвечают на вопросы социологов, обсуждают политические проблемы на языке телевизионных передач. Несколько десятилетий назад они «строили социализм», побеждали в социалистическом соревновании, осуждали израильскую военщину, диссидентов и «несунов», теперь язык «реальности» изменился кардинально, но он так же далек от всего, что происходит «на самом деле», как был в свое время далек от реальной жизни язык передовицы «Правды».
