Знание-сила, 2001 № 10 (892) - [18]
Борис Пастернак
И играют теперь не в то и не так, об этом говорят все воспитатели. Прежде, когда ребенок играл, он воспроизводил поведение родителей.
И вот вам еще один парадокс: современные дети очень мало играют во взрослых. Сюжеты детской игры заимствуются из фильмов сейчас гораздо чаше, чем из реальной жизни близких взрослых. Они играют в какую-то «Сайту-Барбару», в Марию, Хосе-Игнасио, в потерянных детей и найденных отцов, в половые отношения – да-да, буквально. Вообще сюжеты мыльных опер очень хороши для детских игр: они просты, там сразу ясно, кто плохой и кто хороший, – вот это и становится сюжетом детских игр. Взрослая жизнь не лает им достаточного количества сюжетов, поскольку она для них закрыта, они в нее не включены. Такая вот форма вхождения в общество – только совершенно непонятно, в какое общество они входят через эти мексиканские сериалы.
Социологическое исследование, проведенное под руководством доктора психологических наук, члена-корреспондента РАО B.C. Собкина, показало, что дети четырех-шести лет больше всего играют в подвижные игры с правилами (они обычно появляются после ролевых игр): прятки, салочки, кошки-мышки. Прежде их набор был богаче; теперь всякие жмурки, вышибалы, прыгалки, замиралки встречаются лишь в отдельных случаях и все в сумме набирают лишь 7 процентов.
Среди ролевых игр, вкупе занявших второе место, вперед у девочек вышли традиционные «дочки-матери» и их современная интерпретация – «куклы Барби»; у мальчиков впереди, разумеется, игры в машинки. Все остальные сюжеты можно сосчитать по пальцам.
Наконец, самая немногочисленная, зато самая разнообразная группа игр – игры-драматизации; с традиционными Красной Шапочкой и Гусям и-Лебедя ми соседствовали драматические сюжеты об Анжелике, о Чипе и Дейле, про рокеров, про нинзя.
4 процента детей вообще не знали ни одной игры.
А знаете, какие ответы получили социологи на вопрос о правилах игры? Почти половина (45 процентов) детей сказали, что они не знают правил игры, в которую играют. Либо не знают, есть ли эти правила вообще, либо не могут их сформулировать. Каждый третий уверен, что у игры никаких правил нет. Остальные повторяют то, чему их учат взрослые: «Ничего не ломать и не пачкать», «Чистить зубы каждый день», «Слушаться маму». То есть сам термин «правило» в их сознании связывался не с принятым ими на себя добровольно и самостоятельно порядком игры, а с запретами взрослых.
Только каждый десятый из опрошенных старших дошкольников мог более или менее содержательно назвать правила игры, в которую он любит играть.
Помните, я говорила об эксперименте Эльконина, в котором дети бурно негодовали против всякого нарушения правил игры и утверждали, что без правил «игра не получится», «будет неинтересно». А знаете, что об этом думают современные дети? Подавляющее большинство из них (76 процентов) уверены, что правила игры нарушать можно. Примерно половина из остальных ожидают за это чисто административных или силовых наказаний: «директор выгонит из сада»; «арестуют»; «Руслан побьет»; «оштрафуют»; «прибьют»; «посалят в тюрьму». И только 5 процентов детей ответили с позиции развитой игровой деятельности: «Игра не начнется, не получится» или «Придется объяснить еще раз».
Мы можем назвать игру свободной деятельностью, которая осознается как «невзаправду» и вне повседневной жизни, однако она может целиком овладевать играющим, не преследует при этом никакого прямого материального интереса, не ищет пользы – свободной деятельностью, которая совершается внутри намеренно ограниченного пространства и времени, протекает упорядоченно, по определенным правилам и вызывает к жизни общественные группировки, предпочитающие окружать себя тайной либо подчеркивающие свое отличие от прочего мира всевозможной маскировкой.
Йохан Хейзинга. Homo ludens
В результате из игры уходит «правило сообразность», которая непосредственно связана с осознанностью и ответственностью поведения. А ведь именно это самостоятельное регулирование своих действий превращает поведение ребенка из «полевого», зависимого от ситуации, в «волевое».
Игра не приходит сама собой; детей надо учить играть, они нуждаются в образцах и сюжетах для ролевых игр. Вы скажете, что в пятидесятые, когда шел эксперимент Зои Александровны, родители были заняты еще больше, чем теперь, и вряд ли много времени уделяли детям. Но было еще и исчезнувшее ныне напрочь детское сообщество – во дворах, в коммунальных квартирах. Что принципиально – это были разновозрастные детские компании, образцы и сюжеты переходили от старших к младшим. А где брать образцы и сюжеты теперь? Только в телевизоре. Да и времени на игру у них совсем не остается…
Хотя бы осознать проблему…
Конечно, не стоит драматизировать ситуацию; дети могут еще взять свое другими путями. Потом, в школе, когда нерастраченный пыл и игровой азарт овладевает ими, они начинают играть тайком – на переменках, забравшись под парту.
