Знание-сила, 2000 № 07 (877) - [43]

Модестов был восхищен, но не сказал, где и как он видел С.Е.

Но скоро мне все стало ясно. С.Е. был членом самого секретного ученого совета при МГБ и рассказывал там с большим артистизмом о биохимии и об АТФ. Он был очень уважаем там. Теперь ясно, что это он рекомендовал меня для работы на новой кафедре какому-то очень большому начальнику. Я даже догадывался: зам. министра, генерал-полковнику А.И. Бурназяну. Я видел его, он приезжал смотреть, как дела в новом учреждении. Накануне его приезда спешно сделали ремонт: покрасили масляной краской все, что можно было покрасить (прямо по свежей сырой штукатурке), привезли ковры (в изотопную лабораторию!) и новую мебель.

В ближайшей встрече с С.Е. я сбивчиво стал благодарить его. И попался. Он смотрел на меня с искренним недоумением. Расспрашивал, кто такой Модестов, кого еще я знаю, ему это было интересно, он слышал о них впервые. И я, пристыженный, умолк. Он меня спас в безвыходной ситуации, но говорить об этом я права не имел.

Как бы сложилась наша жизнь, если бы не он, если бы я успел заполнить анкеты вДальстрой и меня взяли на Колыму…

В 1979 году я с Б.Н. Вепринцевым, В.В. Леоновичем и Б.Я. Сонькиным был в экспедиции для записи голосов птиц. Из Якутска мы прилетели в Батагай. Там в пойме реки Яны мы искали и нашли гнезда кроншнепа-малютки. В ожидании вертолета мы пошли в поселок. Мне хотелось увидеть Янское геологоразведочное управление, где 28 лет назад я мог бы оказаться в качестве вольного инженера-химика-аналитика. Было начало июня. На грязной изъезженной дороге кой- где еще был снег. Мы шли по дощатому тротуару.

На повороте дороги стоял человек. Тощий, носатый, седоватый, в очках. Явно нетрезвый. Он смотрел на меня. Я на него. Было похоже, что я иду навстречу себе в зеркало. Он также был поражен. Ироническое и вопросительное выражение типичного семитского лица, обращенного ко мне, сменилось изумлением. Мы молчали. Когда наша группа завернула за угол, я спросил: «Знаете, кто это был?» «Разве ты его знаешь?» – удивился Вепринцев. «Знаю. Это был я. Я приехал сюда в 1951 году. И вот прошло 28 лет. Простите, что я немного пьян. Простите!»

Я проработал в ЦИУ девять лет. В 1960 году по рекомендации – приглашению Л.А. Блюменфсльяа, мне удалось перейти на работу на физический факультет МГУ участвовать в создании новой кафедры биофизики.

Прошло много лет. С.Е. для нас оставался высшим авторитетом. Какое счастье, можно позвонить высокочтимому учителю и приехать рассказать о своих делах. И он так же, как и много лет назад, полностью сосредоточенно будет вникать в суть предмета. И так же в следующий раз скажет: «Пожалуйста, все сначала». Он не сохраняет в памяти детали, и в этом его спасение – «гигиена умственного труда».

Изображенный выше портрет человека, идущего на компромиссы с властями ради благополучия основного дела жизни – кафедры, университета, наверное, вызовет критику. В одном я сразу соглашусь: альтруистической идеи – обеспечения благополучия кафедре биохимии – мало для того, чтобы вынести всю тяжесть жизненных обстоятельств тех лет. У С.Е. было еще одно обоснование «позиции конформиста». Говоря высоким стилем, это никому не подвластное «дело жизни», по сравнению с которым отодвигаются на второй план все прочие события и обстоятельства. Это дело называется «карнозин». Да, все вокруг ужасно, но… как же понять, зачем к бета-аланину – необычной аминокислоте – присоединен гистидин? Для чего образованный таким образом карнозин обязательно и в больших концентрациях находится в мышцах? И его тем больше, чем интенсивнее работает мышца. И мысль эта становится доминантной, заслоняя «злобу дня».

Вот он, карнозин, открытый в 1901 году B.C. Гулевичем. Вполне простая молекула…

А вот к карнозину добавлена метильная группа, и образовался анзерин, выделенный из мышц гуся (ANZER = гусь, анзерин) в лаборатории Гулевича его ученицей Н.Ф. Толкачевской в 1926 году. Зачем там метильная группа? А у змей есть производное карнозина с двумя метальными группами. Похоже, метальные группы только улучшают выполнение функций этих молекул. Зачем эти молекулы? Какие функции?

Это вещество, эту проблему он получил в наследство от своего учителя Гулевича в два приема: карнозин как подарок новорожденному в 1901 году и анзерин как знак доверия, как семейную реликвию в 1928 году при начале самостоятельного пути в науке.

Этот сюжет не имеет аналогов в истории биохимии.

Захватывающая воображение интрига: в необычно больших концентрациях, до одного процента сырого веса, появляется это вещество именно в поперечно- полосатых произвольных мышцах. Появляется не сразу, а по мере развития функций мышц. При этом карнозин постепенно заменяется своим метилированным гомологом – анзерином, следовательно, и это метилирование функционально значимо… Где, как, в каком виде участвуют бета-алан ин-гистиди новые молекулы в мышечном сокращении? Они явно, то есть из многих опытов это следует, улучшают работоспособность мышц. Зачем они там?

Год за годом в биохимии нарастал поток открытий. И каждое вызывало надежду: не в этом ли новом процессе участвует карнозин? Последовательно выясняются все этапы гликолиза, может быть, в одном из них место действия, разгадка тайны карнозина? Нет. В 1939 – 1941 годах создается центральная концепция классической биохимии – теория макроэргичности. Может быть, карнозин…