Знание-сила, 1997 № 05 (839) - [63]

Председателем Госкомиссии был удивительно колоритный человек, недавно назначенный первым заместителем директора нашего института, генерал-лейтенант Мрыкин Александр Григорьевич. Это был великий организатор, обладающий гигантской пробивной способностью и обширными связями в верхах. В тонкостях науки и техники он не очень-то разбирался, да ему это и не надо было. Вокруг него были спецы по всем направлениям, и не дай Бог, чтобы кто-то из них не мог ответить на заданный Мрыкиным вопрос! Тут же следовал жесточайший разнос, который в космических кругах именовался «втык в один мрык» (один мрык — это минимальная мера втыка). Как правило, мрыкинекая деятельность давала положительные результаты, но все, кто попадал в сферу его интересов, боялись председателя Госкомиссии как огня.

Интересно, что жесткий со всякого рода начальниками (разумеется, имеются в виду не генеральские начальники), Мрыкин в обращении с рядовыми сотрудниками бывал порою исключительно отзывчивым, внимательным к их нуждам, и уж если брался что-то пробить для подчиненного, то столь же упрямо сметал все препятствия, как если бы выполнял указания министра обороны. За это его уважали. Но анекдотических историй в наших кругах о Мрыкине ходило великое множество — не меньше, чем о Василии Ивановиче.

В качестве секретаря Госкомиссии Мрыкин привлек еще одного сотрудника нашего института — Валерия Алавердова (Алавердов сейчас — первый заместитель генерального директора Российского космического агентства Юрия Коптева). Как-то само собой получилось, что я стал помогать Алавердову и попался на глаза Мрыкину.

На космодроме — типичная для начала июня жарища, пылища, а тут еще и какая-то желудочная сильнейшая эпидемия. Понаехали медики и стали всем поголовно делать прививки, от которых большинство валялось по казармам и гостиницам с высокой температурой и гадким самочувствием. Надо было готовить объекты к пуску, а персонал оказался недееспособным. Так что у всех командированных, включая членов Госкомиссии, самой главной заботой было избежание контактов с эскулапами — как в знаменитом мультфильме про бегемота, который боялся прививок.

Запуск обеих «Венер» проводился со знаменитой второй площадки — в просторечии «двойки». Знаменита она была тем, что именно отсюда в 1961 году стартовал Юрий Гагарин, а еще раньше, в 1957, был запущен первый искусственный спутник Земли. Особым изяществом «двойка» не отличалась: стандартные казармы, гостиницы (простая — барак и офицерская — тоже, в сущности, барак); цеха — монтажно-испытательный комплекс (МИК), где к старту готовили ракеты-носители класса так называемых семерок, и монтажно-испытательный комплекс космических объектов (МИККО). в котором шла подготовка космических аппаратов. Ну и конечно, сама стартовая позиция (МИК и МИККО — техническая позиция). А вокруг — полупустыня, почему- то до самого горизонта заваленная металлоломом. На горизонте — циклопические сооружения: там фирма Бармина в сотрудничестве с фирмой королёвского преемника Мишина возводила старт и техническую позицию для «царь-ракеты» Н-1, предназначенной для высадки советских космонавтов на Луну. А пока стройка века не завершена, кое-какие элементы «царь-ракеты» хранились на технической позиции «двойки». Я, конечно, зашел, полюбовался. Впечатление такое, будто в палеонтологический музей попал, внутрь скелета бронтозавра. Ан нет, над моей головой всего-навсего — половина головного обтекания от Н-1, разрезанного вдоль продольной оси. Шпангоуты — точь-в- точь ребра доисторического чудовища. Как же все это сможет летать?

Подготовка к пуску первого венерианского объекта шла довольно нервно. Постоянно какие-то сбои, мелкие отказы при испытаниях, дефицит времени на их исправление. Наконец, космический аппарат состыковали с ракетой, вывезли на старт, установили и начались предстартовые операции. Вот тут-то и произошло весьма скверное событие.

При измерениях точки росы в магистрали окислителя была отмечена температура, на один градус превосходящая допустимую по техническим условиям. Мрыкин, разумеется, вызвал специалиста, присланного «хозяином» точки росы, фирмой академика Глушко. Вызвал и вопросил: как быть? Глушковский спец, видимо, напуганный мрыкинской славой, не решился на самостоятельный приговор и отправил на родную фирму телеграмму: что делать-то? А на фирме по случаю летнего времени все компетентные лица были в отлучке; на посту, как на грех, находились лишь явно некомпетентные, но вынужденные принимать ответственные решения. И полетел на космодром ответ: мол, поступайте в строгом соответствии с техническими условиями (ТУ). Выражаясь нормальным языком, отменяйте запуск, демонтируйте ракету и т. д. Не слабо!

Мрыкин пришел в неописуемую ярость. Флуктуация в один градус — это в общем-то ерунда, особенно если она «вылезла» при единственном измерении. Всем известно, что в ТУ закладываются данные с большим запасом для прикрытия чьих- то ответственных шей, и если грамотно разобраться в подобной ситуации, с вероятностью 0,99 при запуске ничего страшного из-за подобной точки росы не произойдет. Это Мрыкину было ясно и без всяких специалистов. Однако по закону за фирмой-разработчиком в таких ситуациях — вся ответственность за принятое решение. Мрыкин, конечно, как председатель Госкомиссии мог бы поступить вопреки рекомендации фирмы, но зачем это ему нужно, если напортачила фирма? И Мрыкин буквально все перевернул вверх дном, добрался чуть ли не до Политбюро и на всех уровнях прославлял, не стесняясь в выражениях, идиотский приговор, вынесенный глушковской фирмой.