Знамя Победы - [15]
– Вот, Света, – обратилась мама ко мне, – знакомься – это тетя Поля и ее дочка Нина. Они беженцы. Их дом сожгли немцы. Теперь им негде жить, а потому они будут жить у нас. Нина будет тебе старшей сестренкой. Вместе вам будет веселее. Раздевайтесь, раздевайтесь, – повернулась мама к тете Поле и Нине. – Будьте как дома.
Тетя Поля и Нина сняли телогрейки, развязали и сняли большие, но грязные и рваные одинаковые клетчатые платки. И тут мама и я разом ойкнули. Стоило Нине снять платок, и по ее плечам, груди, спине заструился золотой, пронизанный золотым солнцем поток волос. Волосы были густыми и почти достигали пола.
– Чудо! – Мама шагнула к Нине, окунула ладони в золотой поток, снова ойкнула и замахала руками, как будто обожглась об это живое пламя. – Полина, да она же вся во вшах! А голова-то, голова! Сплошные коросты и вши. Да они же съедят ее. Заживо съедят!
– Три месяца горячей воды не видали и про мыло забыли, – глухо сквозь слезы откликнулась Полина. – Я сейчас свое рванье во двор вынесу. А то и вас наградим. Простите уж нас. Будь она проклята, война эта. Пусть все вши наши, все беды наши на проклятого Гитлерюгу перейдут. Не будет ему пощады! Не будет!
Мама подвинула на середину комнаты табуретку, сняла с гвоздика над окном большие ножницы, кивнула на табуретку Нине:
– Садись! И сиди смирно!
Нина послушно села. Лязгнули ножницы, и на пол полился-заструился живой солнечный ручей.
Вошла тетя Поля. Встала у стены. Закрыла ладонями глаза:
– Не могу… Не могу… Волосы-то у дочки какие…
– Волосы вырастут! Закончится война, откормимся – быстро вырастут. А вши заесть насмерть могут. Вон уже и так коросты в раны превратились, не заживают. Пропадет девчонка! – резко, не глядя на тетю Полю, ответила мама, продолжая щелкать ножницами. – Сейчас обработаем голову керосином, и я баню истоплю…
Я сидела у окна, смотрела на медленно сползающие с плеч Нины золотые пряди и привычно не вмешивалась в разговор взрослых. С Ниной же мы еще не успели обмолвиться ни одним словом.
Текло солнце. Стекали, ложились, укладывались в золотую копешку Нинины волосы…
– Все! – Мама распрямилась. – Иди, Нина, во двор. Отряхнись. Сейчас я принесу бутылочку с керосином. Надо помазать, иначе вши и теперь не уйдут. Но это совсем не больно.
Нина вышла. Следом за ней вышла тетя Поля.
Мама взяла лежащие у печки совок и веник, подошла к Нининым волосам и отшатнулась:
– Они же шевелятся! Шевелятся!..
Волосы действительно шевелились. Шевелились от кишащих в них гадких насекомых.
Шла война.
По дорогам шли беженцы.
По дорогам шло горькое горе. Страшное горе…
Банный день санитарного поезда
Санитарный поезд пришел на нашу станцию часа в три ночи, а часов в пять утра вокруг него собралось почти все население станции – женщины, старики, дети. «Вокруг» – не оговорка. Поезд состоял из паровоза и двух обшарпанных, закопченных, испещренных осколками и пулями вагонов. Так что для того, чтобы окружить его, хватило бы трех-четырех десятков людей. Нас же было значительно больше.
К поезду в такую рань мы вышли-выбежали не из досужего интереса, не из любопытства. Каждый из нас в каждом идущем мимо нашей станции военном поезде надеялся хотя бы на мгновение увидать своего сына, отца, брата, мужа, которые где-то там, далеко-далеко за Уральскими горами, за рекой Волгой, сражались с фашистской нечистью.
И хотя все мы, тыловики, отлично поднимали: надежды наши наверняка бесплодны и бесполезны, – стоило где-то еще за дальним поворотом появиться струйке паровозного дыма, все население станции неведомо как и откуда узнавало – идет военный поезд – и бежало, шло, семенило, тащилось на вокзал. Надо сказать, что слова «семенило», «тащилось» тоже не случайны. На третьем году войны бегать еще могли мальчишки и девчонки. Взрослые же – женщины и старики, отдающие своим детям и внукам последние крохи хлеба, – от бега воздерживались. Многомесячное недоедание изменило походку многих из них, сделало ее неровной, неустойчивой, зыбкой, тяжелой.
Наши надежды подогревали, скорее всего, сочиненные кем-то из наших станционных фантазеров-оптимистов слухи, что на соседней станции (обязательно – не на нашей, а на соседней!) вот у этого или такого же, как этот, поезда Дарья, Марья, Лукерья (имя для правдоподобности называлось обязательно) встретила мужа, сына, брата…
И его – мужа, сына, брата… – начальник (почему-то всегда это был генерал) на целых два-три-четыре (с каждым добавлением нового часа вера к рассказчику убывала) часа отпустил домой…
Двухвагонный санитарный поезд, как и положено, с двух сторон – по одному с каждой стороны – охраняли совсем молоденькие, бледные, веснушчатые, похожие друг на друга солдатики. На наши вопросы: «Откуда?», «Куда?», «Кто в вагонах?» – они, как и положено, не отвечали. Не много мы узнали и от хмурых, чумазых, безгранично уставших машинистов. Однако кому-то из наших все же удалось выведать, что два вагона – это не поезд, а остатки от разбомбленного фашистскими самолетами большого санитарного поезда. А многие из раненых, находящихся в вагонах, ранены дважды – и на фронте, и на пути с фронта при бомбежке.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Англо-русский роман конечно же о любви, о любви между представителями разных культур в условиях глобализованного мира. Во что выльется случайная встреча главных героев: английского юриста Дэвида и преподавателя московского вуза Тани? Если рассматривать жизнь как квест, то такие встречи — это подсказки, куда и с кем идти по жизни дальше. Кто понял, дойдёт до счастливого финала, кто не заметил, удача отвернётся. Как же узнать, что подарок судьбы, а что искушение?
Если ты живешь в криминальном мире, частью которого является твоя семья, но не ты сам, то психологические проблемы неизбежны. Рита не стала исключением. Ее тело выросло, но внутри она так и осталась маленькой девочкой, маленькой Машей без Медведя, которая заблудилась в лесу взрослой жизни. Она вдруг осталась одна, а одной очень страшно, особенно когда попадаешь в секретную тюрьму, и над миром нависает апокалипсис. Всю жизнь Риту спасала вера, но что делать, если и бог покинул тебя?
Привет-привет!!! Познакомимся? Познакомимся! Я — Светлана Владимировна Лосева — психолог по счастью. Ко мне обращаются, когда болит Душа. Когда всё хорошо в материальном и социальном плане, и сейчас, вдруг (!!!), стало тошно жить. Когда непонятно, что происходит и как с этим «непонятно» разобраться.
В сборнике рассказы о женщинах разных возрастов. Каждая из них совершает маленькие личные подвиги на житейском уровне. На том самом, где нет фотокамер и журналистов, нет психологов и юристов, где решения принимаются своим умом. Жажда жизни, стремление к счастью, ответственность за свой выбор, вера в себя и в лучшее. Как бы ни было плохо — все равно когда-нибудь будет хорошо! Книга рекомендуется к прочтению не только женщинам, но и мужчинам. Ведь счастье не строится в одиночку.
«…Уже давно Вальтер перестал плакать; Юлиус сидит с газетой у печки, а сын устроился у отца на коленях и наблюдает, как во мне оттаивает замерзший мыльный раствор, — соломинку он уже вытащил. И вот я, старая, перепачканная чашка с отбитой ручкой, стою в комнате среди множества новеньких вещей и преисполняюсь чувством гордости оттого, что это я восстановила мир в доме…» Рассказ Генриха Бёлля опубликован в журнале «Огонёк» № 4 1987.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.