Знаменитый газонокосильщик - [45]

Пятница, 26 марта

Утро сегодня выдалось спокойное и тихое. Продал нож для «Маунтфилда-М 1336» и три воздушных фильтра, нашел микрофишу с «Хондой» и уехал в Стоу-на-Пустоши на курсы повышения квалификации. Зарегистрировался в гостинице и тут же отправился на ферму, где проводилась демонстрация газонокосилки 512-й модели с комплектующими для вспашки земли. Мик, представитель филиала в Уилхорсе, предупредил меня, что я просто влюблюсь в эту газонокосилку. Возмутившись его высокомерным чванством, я заявил, что время покажет, и добавил, что мне не свойственна любовь с первого взгляда.

Пришлось на пробу вспахать одну полосу, что оказалось довольно скучным занятием, хотя все остальные радовались как дети, что заставило меня осознать, что я не гожусь для этого занятия.

Чтобы утешиться и отвлечь внимание окружающих от того, что я не участвую в обсуждении процесса скашивания растительности, начал собирать самые вкусные печенья с разных тарелок во время небольшого фуршета в гостинице. В финале Мик встает на стул и объявляет, что следует лечь спать пораньше, так как завтра встаем в семь утра и отправляемся смотреть новый двусторонний плуг «Ридел», который является «настоящим красавцем».

Я решаю не ходить на ужин и вместо этого делаю себе сэндвичи с чеддером на гладильном аппарате, после чего остаток вечера провожу в своем номере, поглощая бесплатный алкоголь из миниатюрных бутылочек, изображая из себя великого импрессарио и заставляя администратора связывать меня с разными знаменитостями. «Да, я бы хотел, чтобы вы меня соединили в Алеком Болдуином. Да, тем самым Алеком. И еще не наберете ли вы мне номер Роуэна? Роуэна Аткинсона. Не знаете номера? Сейчас я вам скажу».

Перед тем как лечь, звоню Джемме, чтобы извиниться за предыдущий вечер, и говорю, что мы должны стать не изгоями, а охотниками и собирателями, я только что посмотрел про них программу по телевидению. У этих людей потрясающе интересная жизнь. Никаких курсов повышения квалификации в собирании ягод. Никто никому ничего не приказывает. В понедельник убил карибу, во вторник собрал пару-тройку яблок, и спи-отдыхай. Никто не знает, что охотники и собиратели делают в оставшееся время. Возможно, занимаются сексом и играют в чехарду. И уж точно их не интересуют новые марки «пежо», двусторонние плуги и вся остальная дребедень, от которой нынче нет прохода.

Чтобы избавить меня от чувства ревности, Джемма говорит, что рост у Рода всего пять футов три дюйма, и еще у него острый кадык.

— Насколько острый? — спрашиваю я.

— Очень острый, — отвечает она.

— Настолько острый, что он не может носить шарф?

— Да.

Мы оба разражаемся смехом, и перед тем, как повесить трубку, я называю ее Джем-Джем, а она меня Ежом.

Хорошо бы, чтобы все население земного шара объявило столетние выходные. Что такое сто лет по сравнению со всем тем временем, которое люди трудятся, начиная с Великого взрыва? За сто лет мы сможем прочитать все хорошие книги и посмотреть все классные фильмы. Сто лет полного безделья. Чтобы прокормиться, нам хватит замороженной в Исландии пищи. Никто не будет голодать. Никакого экономического роста, никаких стиральных машин и новых «фордов», обладающих более совершенными аэродинамическими свойствами по сравнению с предыдущими моделями. Человечество нуждается в столетней передышке, для того чтобы понять, что жизнь не исчерпывается саморегулирующимися чайниками, все уменьшающимися компьютерами, личными органайзерами и «Пежо-206».

18 ноября: Мама сегодня очень подавлена. Говорит, что ей приснилось, что она делит между Сарой, Чарли и мной содержимое холодильника — каждому по упаковке жаркого. Еще она говорит, что ей не хотелось бы, чтобы в доме появилась другая женщина, и спрашивает меня, что я думаю по этому поводу. Я ничего не отвечаю и просто обнимаю ее за плечи.
Вчера ей снова делали прокол и выкачали из нее семь пинт жидкости. Но уже через несколько дней отеки снова начинают нарастать. Вечером мы с папой отправляемся ужинать в «Полную луну», а мама, воспользовавшись кратковременным улучшением состояния, вместе с Чарли едет развозить выглаженное белье. Папа пытается объяснить мне целый ряд практических проблем.
— Через некоторое время нам придется пригласить сестру-сиделку, так как вряд ли мама захочет поехать в хоспис, — говорит он. Еще он объясняет, что, возможно, нам придется продать дом, если мама потеряет способность двигаться. — А еще я буду вынужден перевести все имущество на свое имя. — В свое время из-за налогов, а также потому, что он считал, что умрет первым, папа все записал на мамино имя.
Вернувшись домой, мы усаживаемся смотреть «Пушки острова Наваррон». Для того чтобы забыться и отвлечь меня от вопросов, связанных с мамой, он постоянно все комментирует — технические детали съемок каждой сцены и революционные открытия в кинематографии, как, например, показ происходящего через окуляры бинокля. Я бы предпочел, чтобы он просто расплакался, тогда бы и я мог дать волю слезам.

Суббота, 27 марта

Сегодня ночью мне приснился на редкость странный и символический сон. Это было действительно потрясающе. В этом сне слава не являлась прерогативой одних лишь писателей, художников и музыкантов, а равномерно разделялась между представителями всех профессий. Одну неделю самыми знаменитыми считались мусорщики, вторую — ассенизаторы, третью — представители еще какой-нибудь профессии. Например, в моем сне слава распространялась исключительно на торговцев газонокосилками. Это было что-то фантастическое. Я получал огромные деньги за то, что привинчивал рукоятки к газонокосилкам фирмы «Вебб», а представители «Паркинсона» раболепно интересовались у меня, как работает новая марка «Маунтфилда» на сырой траве. Даже папа повесил мою фотографию в бильярдной. Естественно, проснувшись, я почувствовал себя крайне неуютно, когда понял, что я по-прежнему никто.