Знаменитые судебные процессы - [74]
— Однако дело обстояло совсем по-иному, — протестует обвинитель. — Вы завлекали к себе людей, обещая им организовать переход за границу… А потом вы их грабили. Вот и все! И людей-то вы выбирали самых беззащитных-евреев.
Завтра, вне всякого сомнения, выяснится самое главное: был ли Марсель Петио участником движения Сопротивления или он просто отъявленный негодяй? А быть может, он был, как пишут о нем, ставленником нацистов, профессиональным убийцей, «маленьким» Эйхманом?
Итак, участвовал ли доктор Петио, убийца двадцати семи человек, в движении Сопротивления или нет?
Вот основной вопрос, который рассматривался 19 марта 1946 года на втором заседании суда по делу Петио.
Что говорит по этому поводу сам Петио? Все очень просто; он уверяет, что входил в состав группы Сопротивления под названием «Мухомор». Да-да, «Мухомор» как средство для истребления вредных насекомых! Черный юмор? Трудно сказать что-либо определенное об этом необычном подсудимом — нервном и беспокойном, негодующим на председателя суда, на прокурора, на гражданских истцов, — о человеке, внимательно следящем за реакцией публики, подобно актеру, который судит о своем таланте по количеству сорванных аплодисментов.
— Если вы были участником Сопротивления, то назовите имена ваших товарищей! — требует председатель суда Лезе. Петио:
— Ну нет! Вы же способны надеть наручники на людей, которые уничтожили уйму бошей!
Председатель в растерянности. А Петио продолжает:
— Я не назову вам их имен, пока не будет закончена чистка, пока не будут посажены в тюрьму все предатели, которые присягнули Петену!..
В зале шум. Какая дерзость! Не имеет ли в виду Петио некоторых присутствующих здесь магистратов?
Обескураженный председатель поднимает руки. И Петио сразу же кричит:
— Не воздевайте руки к небесам, господин председатель!
— Я буду поднимать руки, когда мне заблагорассудится.
— Тогда вы сейчас поднимите их еще выше. Да как же так можно!
Между тем Петио рассказывает о своем участии в движении Сопротивления. Поначалу он принадлежал к организации, возглавляемой Пьером Броссолетом. Затем, после встречи с агентом из Лондона, имя которого он забыл, Петио создает свою собственную группу и, действуя под именем доктора Евгения, занимается ликвидацией приспешников гестапо.
— Как же вы действовали? — задает вопрос председатель.
— Тактика наша была несложной. Мы говорили; «Немецкая полиция. Следуйте за нами!» — и арестовывали предателя. Он шел с нами. Его заталкивали в машину н вывозили в лес: в Марли, Сен-Жермен, Пуасси. А там убивали.
Председатель:
— Но вы противоречите сами себе: вы же говорили, что казни совершались на улице Сюер.
— Правильно, когда мы торопились. О, господин председатель, можете не сомневаться, когда требовалось, мы проявляли и храбрость и дерзость!..
Да, в его дерзости здесь никто не сомневается.
Достаточно посмотреть на Петио. Саркастичный, уверенный в себе, он сидит, непринужденно облокотившись о барьер, и держит в напряжении весь зал.
Неожиданно со скамьи гражданских истцов поднимается человек в черном костюме. Это господин Верон. Петио поворачивается к нему:
— Вы, защитник евреев, сядьте. Вы не имеете права говорить!
И тут господин Верон, старый участник Сопротивления, выходит из себя:
— Я не позволю вам, выгораживая себя, порочить Сопротивление!
Раздаются аплодисменты, крики, трудно что-нибудь разобрать.
— Вы ведете двойную игру, метр Верон!
— Петио, немедленно возьмите свои слова назад, иначе я расквашу вам физиономию!
Председатель суда Лезе надрывался от крика:
— Прошу соблюдать тишину!.. Тихо!
Но тишина наступает не сразу. Какая сцена! Д затем спектакль продолжается. Теперь Петио рассказывает о своем необыкновенном "бюро путешествий". Некоторых действительно препровождали до демаркационной линии, но бывали и другие, предатели— для них путешествие заканчивалось на улице Сюер.
— Моим первым клиентом, — говорит Петио, — был некий Боксер Джо. Он походил… как бы это сказать, на настоящего сутенера… Или скорее, я сказал бы, из полицейского инспектора.
В зале хохот. Петио скромно улыбается. Он несколько теряется лишь чуточку позднее, когда его просят сообщить имена, подробности. Ах, он выбросил все это из головы… Из предосторожности, конечно… Ведь Петио и в самом деле был арестован гестапо; его несколько месяцев держали в тюрьме и даже пытали.
— Они подвешивали меня на крюках, пилили зубы, зажимали голову в тиски… господин председатель, я стою теперь перед вами в здравом уме и твердой памяти только благодаря моей сообразительности и самообладанию.
На этот раз никто не смеется. Петио продолжает.
Он был освобожден немцами за выкуп в сто тысяч франков. По выходе из тюрьмы он обнаруживает у себя, на улице Сюер, эти трупы…
— Трупы, господин председатель, совершенно неизвестных мне людей, которые мои товарищи оставила там исключительно по небрежности. Это же очевидно…
— Ну а известь, а печь? Петио:
— Моим друзьям, не отличавшимся особой чувствительностью пришла в голову мысль сжечь трупы в мое отсутствие.
— Кто же эти друзья, Петио? Кто они?
— Я не из тех, кто доносит на своих товарищей. Вы ведь тут же обвините их в пособничестве!
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.