Знаменитые шпионы XX века - [92]

Свободное время он посвящал изучению коммунизма, однако в более возвышенном, теоретическом смысле . Когда он не занимался наукой, он изучал труды Маркса, хотя его энтузиазм и не выливался в активные действия. Он так и не записался, подобно многим другим коммунистам, в интернациональные бригады, сражавшиеся в Испании.

Фукс по-прежнему говорил по-английски с немецким акцентом, однако стал привыкать к Англии и принимать английский образ жизни. У него появилось много друзей— англичан и шотландцев, и вполне возможно, что после катаклизма 1939 года он начал отдаляться от коммунизма, подобно многим другим молодым экстремистам тридцатых годов, менявшим свои взгляды под влиянием британского эмпиризма.

Летом 193 9 года Фукс решил принять британское подданство. 17 июля он обратился с прошением о гражданстве. За него поручились как квакерская семья, так и его университетские друзья, поскольку жил он в течение предыдущих пяти лет как вполне лояльный гражданин.

Но война успела начаться до того, как его ходатайство было рассмотрено, и Фукс автоматически стал «иностранцем из вражеской страны». В ноябре он предстал перед союзным трибуналом в Эдинбурге. Была предано гласности информация о его членстве в Германской социал-демократической партии — однако Фукс ничего не сказал о своем членстве в коммунистической партии Германии. Британские власти дали ему статус беженца от нацистских преследований, и с учетом его блестящего послужного списка ему было предложено вернуться в Эдинбург, чтобы продолжить научные исследования.

Он спокойно жил в Эдинбурге до мая 1940 года, когда немцы вторглись в страны Бенилюкса и Францию. Как результат роли, сыгранной, как утверждалось, нацистской «пятой колонной», британская публика пребывала в состоянии, близком к истерии. Все немцы— плохие и хорошие — были арестованы и отправлены на остров Мэн. И Фукс вместе с ними.

Вскоре была достигнута договоренность о переводе немцев в Канаду. Все документы, касающиеся его членства в партии, с которыми путешествовал Фукс, были потеряны, когда германская подводная ложка потопила лайнер «Арандора». Вскоре Фукс обнаружил, что находится в лагере для фанатичных и нера-скаявшихся нацистов. Горечь его была искренна. И в такой психологически трудный для себя момент он обрел друга. В нацистском лагере он встретил ветерана германского коммунистического движения по имени Ганс Каль, которого тоже отправили в этот скверный лагерь из-за головотяпства британских бюрократов. Каль, проведший некоторое время в России, сражался в Испании, где все считали его сотрудником одной из советских секретных служб.

Каль приехал в Англию в 193 9 году и после освобождения из лагеря для интернированных работал в Адмиралтействе. Однако на протяжении всей войны он оставался членом лондонского филиала германской коммунистической партии и почти наверняка был агентом ГБ или ГРУ в Соединенном Королевстве . В конце войны он вернулся в Германию, где занял высокий политический пост в Русской зоне оккупации, который он занимал до самой своей смерти, последовавшей несколько лет спустя.

Позднее Фукс отрицал, что Каль завербовал его для работы в советской шпионской службе. Скрывал ли Фукс таким образом некоторые из своих контактов — неизвестно, однако не вызывает сомнений, что Каль оказал на него глубокое влияние за те шесть месяцев, что они провели в ежедневном общении в канадском лагере для интернированных лиц. Среди любопытных сведений, просочившихся об этом интернировании, находится и тот факт, что некий профессор Канадского университета регулярно присылал Фуксу в лагерь статьи и научные журналы — по какой причине, так и осталось неизвестным. Имя профессора было найдено в документах Гузенко, и ему пришлось предстать перед канадской королевской комиссией, пока он в конце концов не был оправдан канадским судом.

Фукс оставался интернированным вплоть до начала 1941 года, когда, благодаря усилиям профессора Борна и других его друзей из мира науки, он был освобожден и вновь приступил к продолжению научных исследований в Эдинбургском университете.

Фукс пробыл в Шотландии совсем немного — месяц или два, — когда получил письмо от другого германского ученого-беженца, профессора Рудольфа Пирлса из Бирмингемского университета, который просил Фукса быть готовым к выполнению особой работы в Бирмингеме с оплатой в пять фунтов стерлингов в неделю.

Профессор Пирлс уже занимался секретными исследованиями, направленными на поиски возможностей создания атомных бомб. И ему нужен был грамотный помощник для выполнения сложных математических расчетов, которые в наши дни, без сомнения, поручили бы компьютеру. Фукс, получивший самые благожелательные рекомендации от профессоров Мотта и Борна, казался самым подходящим человеком. Побывав в Бирмингеме, он принял предложение. Однако для начала ему пришлось выдержать проверку на благонадежность, которую проводили британские службы безопасности.

Сведения о Фуксе, включая и отчет нацистского консула в Бристоле о том, что Фукс — коммунист, были отправлены в министерство авиационной промышленности, которое в то время отвечало за проведение исследований по атомной проблеме . Однако в начале 1941 года и лично Черчилля, и военный Кабинет интересовал любой человек, который мог бы помочь Англии в ее военных усилиях. А Фукс явно мог. И потому он благополучно прошел проверку и в мае 1941 года приступил к работе.