Знаменитые шпионы XX века - [72]

В конце августа 1939 года самый заслуженный из оставшихся в живых швейцарских солдат, полковник Генри Гьюсан был назначен главнокомандующим швейцарской армией, став ее единственным генералом. В критическом положении, вызванном войной, Хаусман получил пост в официальной швейцарской секретной службе, которую возглавлял полковник Роджер Мэссон, после чего Хаусман предоставил свою частную шпионскую сеть в распоряжение своей страны.

«Генерал», как на протяжении более дюжины лет звали Гью-сана по всей Швейцарии, был очень доволен, заполучив готовую и хорошо организованную секретную службу. И решил оставить эту секретную организацию по-прежнему наполовину частной, однако уже в своей собственности.

Хаусман по-прежнему руководил ею. Однако, чтобы ублажить военных ортодоксов, Гьюсан координировал деятельность «Бюро Ха» с филиалом официальной швейцарской секретной службы и велел Хаусману расширить свое «Бюро». К Хаусману пришел работать Шнипер— сержант швейцарской армии, очень полезный для дела благодаря своему знанию славянских языков.

Точную цепь событий, последовавших после этого, восстановить невозможно. Согласно одной версии, когда «Бюро Ха» искало потенциальных сотрудников, Шнипер предложил Хаусману взять своего друга Рудольфа Росслера. Однако это представляется слишком наивным.

Неизвестно, при каких обстоятельствах, но Хаусман и Рос-слер все-таки были представлены друг другу. Возможно, Хаусман знал больше, чем мог предположить Росслер. Хаусман наверняка не задавал нескромных вопросов, а Росслер, проинструктированный Шнипером, предположил, что у Хаусмана тоже есть высокопоставленные связники в Берлине. Он согласился предоставить свою информацию в распоряжение «Бюро Ха» и лично вступить в нее.

Что дала эта сделка Росслеру — неясно. Вероятно, ему платили, и нет сомнений, что ему обещали давать информацию из источников швейцарского генерального штаба для еженедельных комментариев, которые Росслер публиковал в швейцарских газетах. Однако в целом отношения Росслера с Хаусманом не поддаются простому объяснению.

В течение восемнадцати месяцев, до самой весны 1941 года, Росслер находился в контакте со многими секретными службами, заполонившими в годы войны Швейцарию — с французской, чешской и английской.

Хаусман не только получал информацию, которой его снабжал Росслер, но и использовал военного комментатора в качестве офицера связи для службы «Бюро Ха». В начале войны Рос-слер находился в тесном контакте с неофициальными сотрудниками британской разведывательной службы, базировавшимися в Цюрихе.

Одним из ближайших друзей Росслера был «Дядя Том», выдававший себя за канадского родственника фрау Хаусман. Как выяснилось впоследствии, его настоящее имя было полковник Седлачек и был он сотрудником чешской секретной службы. Двенадцать лет спустя после описываемых событий он вновь объявился в жизни Росслера.

В 194 0 году «Дядя Том» выполнял какую-то неопределенную миссию, представляя находившееся в эмиграции чешское правительство доктора Бенеша в Швейцарии. Он также поддерживал тесные связи с британской разведкой в Цюрихе и был одним из каналов, посредством которого информация, собранная «Бюро Ха», попадала в Лондон.

Чешская секретная служба еще со времен большевистской революции поддерживала тесные связи с ГРУ, и «Дядя Том», вероятно, знал о существовании советской сети в Швейцарии

или, по крайней мере, мог опознать некоторых из ее членов. В начале 1941 года Росслер установил контакт с чиновником из Международной организации труда, которым быт агентом ГРУ и действовал под псевдонимом «Тейлор».

Весной 1941 года генерал Гьюсан уже знал о передвижениях германских войск, направлявшихся к советской границе. Согласно информации, полученной им из Берлина, немцы должны быьли напасть на Советский Союз 15 июня, а благодаря «Бюро Ха» Гьюсан располагал подробностями стратегических и тактических целей и задач операции, которую германское верховное командование называло «Операция Барбаросса».

Симпатии генерала однозначно находились на стороне союзников, однако он старался увязать свои личные пристрастия с требованиями швейцарского нейтралитета. Он пришел к выводу, что вопреки мнению некоторых членов швейцарского правительства, исторически швейцарский нейтралитет никогда не был ни пассивным, ни оборонительным и позволить господствовать в Европе одной державе — значило бы пойти против интересов Швейцарии. Отсюда уже недалеко было и до вывода о возрастании роли Советского Союза в самом ближайшем будущем.

Некоторые специалисты предполагали, что генерал Гьюсан, бывший, судя по некоторым предположениям, противником коммунизма, тем не менее не желал видеть Советскую Россию под пятой нацистской Германии. И его политические воззрения подкреплялись стратегическими фактами. Ведь если немцы победят русских в ходе успешного блицкрига, руки вермахта будут развязаны для дальнейших авантюр. И тогда вторжение в Швейцарию, которого едва удалось избежать в 1940 году, вполне может стать свершившимся фактом.

Последовавшие вскоре угрозы независимости Швейцарии со стороны нацистов лишь подчеркнули здравомыслие и военную грамотность Гьюсана. С точки зрения «генерала» идеальным решением проблемы стала бы затяжная борьба немцев с русскими, в ходе которой оба противника были бы столь истощены, что уже не могли бы угрожать кому-либо в будущем.