Знаменитые шпионы XX века - [47]

К этому времени Оуэнсу уже платили в соответствии с результатами его работы, и к лету 1939 года он получал в качестве не облагаемого налогом дохода более 2000 фунтов в год. Деньги выплачивались в фунтовых банкнотах в Гамбурге.

В сентябре 1939 года, после начала войны, Оуэнс больше не мог совершать свои регулярные поездки в Гамбург, и потому в октябре этого же года Рейнгольд встретился с уэльсцем в Брюсселе и помог ему «нелегально» пересечь германскую границу.

Хотя он и был британцем, но Оуэнс вновь рискнул посетить «Munchener Kindl» и кабаре «Вальхалла». Он плохо говорил по-немецки, но выучил и в ходе своих ночных визитов мастерски произносил одну фразу: «Ein Bier». Именно по этой причине абверовцы решили сделать эту фразу его позывными. В свою очередь Оуэнс в своих шифрованных сообщениях, передаваемых с помощью подпольного передатчика, расположенного в подвале одного из домов в Хэмпстеде, на северо-востоке Лондона, называл Рейнгольда не иначе, как «Biermann».

Однако Оуэнс недостаточно владел «морзянкой», чтобы позволить себе передавать по-настоящему длинные сообщения. Более того, любые планы и чертежи приходилось отправлять с курьером, и потому в конце 193 9 года Рейнгольд предложил фантастический и в высшей степени любительский план поддержания связи с Германией. Оуэнсу было велено купить моторную лодку и держать ее на каком-нибудь из курортов Восточного побережья Англии. Немцы, похоже, не догадывались, что с самого начала боевых действий между двумя странами британское Адмиралтейство установило жесткий контроль над любыми передвижениями вдоль всего побережья Соединенного Королевства. По плану Рейнгольда Оуэнс должен был встречаться с курьером из абвера где-нибудь в районе Доггер Банка, куда курьера, как предполагалось, доставит подводная лодка. Однако германское военно-морское руководство встретило идею в штыки, и тогда Рейнгольд отправился к командованию люф-

тваффе. Люди Геринга согласились воспользоваться летающей лодкой Дорнье, чтобы доставить курьера к месту встречи.

Однако в назначенный срок Оуэнс не появился, а на другой день Рейнгольд получил от него сообщение:

«К сожалению невозможно покинуть английское побережье которое находится под строгим контролем».

Не нужно иметь богатое воображение, чтобы с самого начала понять, что столь безумный план невозможно претворить в жизнь.

Радиосвязь поддерживалась до весны 1940 года, и Оуэнс регулярно снабжал немцев ценнейшей информацией о состоянии британских вооруженных сил. Когда Германия оккупировала некоторые европейские страны, а также Францию, личные встречи между Оуэнсом и Рейнгольдом стали еще более затруднены, и потому где-то в мае Рейнгольд сообщил Оуэнсу, что тот должен попытаться попасть в Лиссабон, куда Рейнгольд мог ездить без особых трудностей под видом немецкого бизнесмена.

И наконец, в начале июня, когда последние британские войска оставили побережье Дюнкерка, Оуэнс посылает радиосообщение из Лондона:

«Согласен на встречу в Лиссабоне. Все приготовления завершены. Встречусь с вами в Лиссабоне как предполагалось 12— 17 июня».

В абвере приуныли, когда копия этого сообщения оказалась на Тирпицзуфер в Берлине, ибо Канарис и его люди знали то, чего, очевидно, не знал Рейнгольд: в высшей степени маловероятно, чтобы торговцу британским электрооборудованием позволили бы поехать в Лиссабон без достаточных на то оснований. Как же Оуэнсу удалось пересечь границу Англии в момент наивысшего кризиса в войне, когда англичане со дня на день ожидали вторжения немцев на острова? Когда Рейнгольд под видом дипломатического курьера летел на юго-запад Европы, он вспомнил свой собственный совет, однажды данный им Оуэнсу в Гамбурге:

«Если когда-нибудь в Англии ты столкнешься с трудностями в своем деле, самое лучшее, что ты можешь сделать, это действовать максимально открыто. Иди в М15 и расскажи все. Это может спасти тебя».

Совет был очень личным и дан профессионалом секретной службы, и Рейнгольд принялся размышлять, уж не воспользовался ли Оуэнс его советом.

Каждый день с 12 по 17 июня, после полудня Оуэнс сидел на террасе одного из самых известных кафе португальской столицы. В руках он держал номер «Таймс» и, как и было условлено, потягивал из стакана лимонный сок. После нескольких пус-

тых дней на него, наконец, вышел португалец, бывший немецким агентом. А спустя несколько часов Оуэнса уже приветствовал сам Рейнгольд. Встреча старых друзей состоялась в квартире, расположенной на одной из тихих улочек португальской столицы.

Когда они остались одни, Рейнгольд спросил: «Как тебе удалось выбраться из Англии? Ты приехал не как обычный путешественник» .

Оуэнс согласился. Да, сказал он, сначала он попытался нелегально покинуть страну со стороны Уэльса, договорившись с одним капитаном в Свонси, однако после вторжения немцев во Францию договоренность была расторгнута. Тогда Оуэнс обратился за официальным разрешением на поездку в Португалию, где, как он утверждал, собирался заняться продажей английского электрооборудования. Оуэнса пригласили на беседу к офицеру полиции, который подробно его расспросил. Во время этого разговора Оуэнс сказал, что у него есть дела в Гамбурге, однако заверил Рейнгольда, что не назвал ни настоящих имен, ни адресов своих связников в Гамбурге. Далее Оуэнс сообщил допрашивавшему его офицеру, что у него также есть дела и в Швейцарии и что единственная возможность встретиться со швейцарцами — отправиться в нейтральный Лиссабон. На следующий день, продолжал Оуэнс, его допрашивал уже британский полковник-штабист, который после нескольких возражений, кажется, все-таки поверил Оуэнсу и сказал, что распорядится, чтобы Оуэнсу выдали необходимые проездные документы для поездки в Португалию.