Знаменитые шпионы XX века - [27]
Лорд Бальфур торжественно передал телеграмму Циммермана послу Пейджу, который в два часа ночи 24 февраля отправил срочную депешу в госдепартамент в Вашингтон, в которой говорилось, что вскоре прибудет сообщение огромной важности для президента и госсекретаря.
В час дня Пейдж телеграфом передал текст телеграммы Циммермана в Вашингтон, сопроводив его совершенно секретным меморандумом, в котором президенту Вильсону сообщалось, что англичане владеют немецкими шифрами. Он попросил президента сохранить эту информацию в секрете — но утверждал, что англичане не возражают против публикации телеграммы Циммермана. Пейдж также передал и текст второй телеграммы Циммермана. В Вашингтоне Вильсон зашел так далеко, что выразил «сильное негодование», когда ему показали телеграмму Циммермана. В тот момент он не сомневался в ее подлинности.
Государственный секретарь Роберт Лэнсинг в то время отсутствовал в Вашингтоне, но его заместитель сразу же стал оказывать давление на компанию Вестерн Юнион, чтобы заполучить копию телеграммы, отправленную фон Бернсдорфом фон Эрхарду. Телеграфная компания явно пребывала в затруднительном положении, и тогда чиновник госдепартамента вспомнил о длинной телеграмме, отправленной из Берлина Бернсдорфу примерно в то же самое время по американскому секретному телеграфному каналу. Мгновенная проверка — и сомнений больше не оставалось: это была телеграмма Циммермана.
«Боже мой! Боже мой!»— воскликнул Вильсон, когда ему представили исчерпывающие подтверждения германского двуличия, и это оказалось самым резким из всех высказываний президента в адрес немцев, которые он когда-либо произносил вслух. Тут и компанию Вестерн Юнион, наконец, удалось уговорить дать копию шифрованной телеграммы, отправленной в Мехико-сити. Копию эту переправили в Лондон для расшифровки.
Через четыре дня после того, как в Вашингтоне стало известно о существовании телеграммы Циммермана, ее текст был продемонстрирован высокопоставленному сенатору, известному своими прогерманскими взглядами. Сенатор был в шоке — как и большинство американцев в последующие несколько дней. Ибо Лэнсинг понял, что факт этот больше нельзя скрывать, и тайно
поведал о содержании циммермановской телеграммы корреспонденту Ассошиэйтед Пресс. На другой день, 1 марта, все газеты в Соединенных Штатах напечатали статью под заголовком «Германия создает союз против Соединенных Штатов».
Несмотря на общенациональное требование о немедленном объявлении войны Германии, Вильсон продолжал пребывать в смятении.
Тогда вступил в игру Циммерман. На пресс-конференции в Берлине он ПРИЗНАЛ, ЧТО ТЕЛЕГРАММА ПОДЛИННАЯ. Однако утверждал при этом, что она была адресована не мексиканцам, хотя это утверждение американские власти легко могли опровергнуть как явную ложь.
Адмирал Холл не мог бы сделать большего для того, чтобы пинком загнать Вильсона в войну, однако он по-прежнему продолжал обманывать немцев. Фон Бернсдорф в тот момент находился на пути домой, плывя на датском лайнере . Корабль был приведен в Галифакс, и пока скандал, вызванный телеграммой Циммермана, разгорался по всему миру, судно продержали несколько дней в канадском порту. Холл очень уважал фон Бернс-дорфа, и потому постарался подстраховаться, чтобы бывший посол не смог вовремя попасть в Берлин, дабы попытаться хоть как-то спасти ситуацию.
Фон Бернсдорф оказался достаточно неблагоразумен, чтобы послать свой личный багаж со шведской дипломатической почтой. Почта была перехвачена англичанами, и наличие в ней чужого багажа стало считаться нарушением шведского нейтралитета. И хотя ничего больше в этом багаже найдено не было, Холл старательно проинформировал Нью-Йорк, что копия телеграммы Циммермана была найдена среди личных бумаг Бернсдорфа. И кайзер с Циммерманом, отчаянно ища козла отпущения во всей этой истории, заглотили наживку, заброшенную Холлом.
В течение последующих двух недель Вильсон продолжал медлить. Однако гнев американского народа все рос.
18 марта три американских корабля были без всякого предупреждения потоплены германскими подводными лодками в Северной Атлантике. И тут же произошло важное событие: Россия сбросила царя и перестала существовать как союзник.
20 марта Вильсон оказался один на один с единодушным и враждебно настроенным Кабинетом, все члены которого, даже пацифисты, заявили, что выступают за вступление Америки в войну. Решение этого вопроса фактически больше не зависело от воли Вильсона. 21 марта он созывает специальную сессию Конгресса, где сообщает, что недавние действия германского правительства «не что иное, как война против Соединенных Штатов». Отвечая на вопрос о телеграмме Циммермана, президент заявля-
ет: «Мы принимаем вызов враждебной нам силы». Таким образом, Соединенные Штаты вступили, наконец, в войну. Но как прямо заявил лорд-канцлер Великобритании лорд Биркенхед: «Соединенные Штаты пинками под зад загнали в войну, несмотря на сильное, можно сказать, яростное сопротивление президента Вильсона».
Те же по обеим сторонам Атлантики, кто был посвящен в секретную подоплеку этих событий, нисколько не сомневались, что последний, решающий, пинок принадлежал адмиралу сэру Реджинальду Холлу.
Книга рассказывает о судьбах крупнейших разведчиков ушедшего века от Эрнста Вольвебера до Зорге и Абеля.
Книга рассказывающая о судьбах крупнейших разведчиков ушедшего века от Эрнста Вольвебера до Зорге и Абеля.
Александр Ковинька — один из старейших писателей-юмористов Украины. В своем творчестве А. Ковинька продолжает традиции замечательного украинского сатирика Остапа Вишни. Главная тема повестей и рассказов писателя — украинское село в дореволюционном прошлом и настоящем. Автор широко пользуется богатым народным юмором, то доброжелательным и снисходительным, то лукавым, то насмешливым, то беспощадно злым, уничтожающим своей иронией. Его живое и веселое слово бичует прежде всего тех, кто мешает жить и работать, — нерадивых хозяйственников, расхитителей, бюрократов, лодырей и хапуг, а также религиозные суеверия и невежество. Высмеивая недостатки, встречающиеся в быту, А. Ковинька с доброй улыбкой пишет о положительных явлениях в нашей действительности, о хороших советских людях.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.