Знаменитая танковая - [25]

– Да, – кивал я, воображая огромное скопище танков. Они движутся лавиной, стреляют на ходу и всё подминают под себя.

– Помнится, мы, уже гвардейцы и кантемировцы, стояли вроде бы на участке обороны противника между Ольховаткой и Юрковкой. И слева, и справа от нас, и сзади стояли наши танковые части. И где-то поблизости был штаб самого Попова. И штаб его со всеми держал связь. Кажется, помимо нашего корпуса в группу входили ещё три. Точно никто из бойцов не знал этого…

Пехота 17-го корпуса занимала передовые окопы. Соседями у них были стрелковые армейские части. Танковые батальоны рассредоточились позади. Тягачи дедушкиной РПБ стояли за зенитной батареей. Наши готовились к прорыву обороны, а враги, придержав наступление советских войск, решили нанести контрудар.

Дедушка говорил: когда корпус занял позиции, он, Василич и Колосов вспоминали события под Горшечным. Замполиты – заместители командиров по политической части – проводили занятия в ротах и взводах. «Стариков» приглашали беседовать с бойцами. Потому что за эти дни под Касторным, Горшечным и Старым Осколом происходили события, похожие на те, какие были там в конце июня – в начале июля 1942 года. Но только обстановка иная была: наши теперь наступали, а враги отбивались. Замполиты рассказывали, что именно сейчас произошло, а «старики» вспоминали прошедшее. Они же не с чужих слов пересказывали. Сами были участниками тех боёв. И у бойцов складывалась полная картина случившегося под Воронежом.

А в январе 1943 года произошло следующее.

С юга к Горшечному прорвался танковый корпус Воронежского фронта. Танкисты выбили противника из города. А к Касторному с севера наступали войска Брянского фронта. От Воронежа враги бросились прочь на запад, чтоб не попасть в окружение. Фашисты понимали: они забрались в самый центр России, разорили огромный кусок государства, напакостили. И в бою пощады им не будет. К тому же фашисты вели лживую пропаганду: мол, русские в плен не берут, уничтожают всех подряд. И почти двухсоттысячная армия ломилась на запад с одной мыслью: вырваться из кольца.

Снег лежал глубокий. Мороз стоял сильный. К Касторному стремились бойцы на санях, пешком, утопая по пояс в снегу. Танки тоже зарывались в снегу. Но 28 января в Касторном наши части соединились. Вся 2-я армия противника была окружена. Несколько дивизий вырвались и бежали к Тиму. Боевая техника целой армии, боеприпасы были взяты нашими.

– После Сталинграда, дружок мой, это была вторая катастрофа для фашистов. А на юге наши должны были освободить Донбасс. Нашему командованию стало известно тогда, что в ставке Гитлера в начале февраля было секретное совещание. Министром вооружения и боеприпасов у Гитлера был такой Шпеер. А имперским уполномоченным по снабжению Германии углем – Плейгер. На совещании они доложили Гитлеру, что без Донбасса им будет очень трудно. И в ставке решили из Донбасса не отступать. Вот фашисты и готовились к контрнаступлению. Уяснил?

– Да. Уяснил, – поспешно отвечал я. – А Никитин и Якин в это время живы были?

– Живы. Тут их работа и началась. Ведь ни в штабе всей группы, ни в штабе корпуса не знали, какие силы врага стоят против нас и где именно. Все были убеждены, что против наших танков немцы двинут танки. Но сколько и в каком месте? Помнишь: когда фашисты готовились к летнему наступлению, они ведь тайно это делали. Когда мы готовились к прорыву от Верхнего Мамона, тоже ведь тайком собирали силы. Даже в письмах не сообщали о возможном наступлении. И по радио командование никаких распоряжений не давало. Не забыл про это?

– Нет.

– Вот и враги на этот раз скрытно готовились к контрудару… Воздушная наша разведка ничего не могла обнаружить. До передней линии врагов было метров шестьсот. Батальоны постоянно высылали дозоры. Некоторые дозоры с холмов далеко просматривали позиции врага. Вплоть до железной дороги, до которой от линии фронта было километров пять, просматривали местность. Никакого движения у немцев не замечали. И пробраться через линию фронта никак не могли. Дважды взвод лейтенанта Никитина пытался. Не вышло. Второй раз, чтоб отвлечь противника в центре, на правом фланге подняли стрельбу, завыли моторы танков. А взвод Никитина пополз на левом фланге. Разведчиков накрыли пулемётным огнём. Потеряли пять человек.

* * *

После второй неудачной попытки проникнуть за линию фронта, потеряв ещё пять человек, лейтенант Никитин решил в ночь на 4 февраля попытаться проникнуть к врагу только с тремя старыми товарищами. Он хотел взять Якина, Зобнина и Куличенко. Переговорил с ними. И решили не ночью лезть, а вечером.

– Прямо по центру поползём, – говорил Якин, – они здесь и не ждут нас. Как солнце сядет, поползём. До полных потёмок проберёмся поближе. А там видно будет. Пройдём! – уверенно говорил он. – Сухарей набрать надо. Да партийные билеты сдать в штаб.

Никитин отправился в штаб с предложением. А из штаба уже прислали за ним. Посадили в машину. От штабных Никитин узнал, что командиры теперь будут называться офицерами и скоро всем выдадут погоны. Разведчики подвижной группы генерала Попова приехали в штаб, куда собрались командиры разведок всех корпусов. Уже это подсказало Никитину, что задача будет поставлена очень важная.