Знамение - [79]

– Чего шумишь? – в открывшуюся сбоку калитку высунулась заспанная физиономия широкоплечего бородатого воина в кожаном доспехе с круглой золотистой пластиной на груди, – по голове себе лучше постучи! Посадник отдыхает.

Грозный охранник шагнул на улицу. В руке он держал увесистого вида палицу, поигрывая ей для острастки. Позади него застыли еще трое таких же богатырей с мечами.

– Скажи посаднику, что рязанский боярин Евпатий Коловрат прибыл, – ничуть не испугавшись, потребовал Захар от главного охранника, стерегущего покой своего хозяина, – да немедля. Он нас давно ждет. Глядишь, на радостях еще угостит тебя чаркой медовухи.

При первых словах приказчика охранник сжал кулаки, но, дослушав до конца, заметно расслабился. И теперь уже с интересом осмотрел прибывших гостей в дорогих одеждах. Убедившись, что перед ним действительно птица высокого полета, которая может так себя вести, согласился нарушить покой своего хозяина.

– Из Рязани, говоришь? Боярин Евпатий? – переспросил он, обойдя взглядом всех прибывших и чуть долее остальных рассматривая Кондрата. – Ладно, сейчас доложу. Но уж если не примет, не взыщи. Под утро только из Чернигова прискакал, устал с дороги. Велел никого не пущать.

– Не бойся, – успокоил его Захар, – мы с хорошими вестями. Ради такого и разбудить не грех.

– Ну коли так, – поворчал еще немного для порядка богатырь с палицей, – обожди. Пойду, сам скажу. А то как осерчает, не сносить тому головы. А меня еще пощадит.

– Я гляжу, грозен местный посадник, – проговорил вполголоса Кондрат, обращаясь к Захару, когда начальник охраны исчез за воротами.

– Это да, – подтвердил тот, погрустнев, – говорят, не так давно своего приказчика Тимофея, светлая ему память, за недочеты из-за пьянства выгнал ночью на мороз и велел не пускать, пока не протрезвеет. А тот взял и помер, утра не дождавшись. Околел от холода прямо перед этими воротами.

– Бывает, – пожал плечами Кондрат и добавил, ухмыльнувшись: – Ну, вы то у меня молодцы, – лишнего не пьете и дело знаете.

Захар быстро кивнул, но едва заметно вздрогнул, отводя взгляд. В этот момент раздался скрип, и мощные ворота в терем посадника отворились настежь.

– Святозар ждет вас, – подтвердил главный охранник и, махнув рукой в направлении расписного крыльца, на котором маячила чья-то фигура в раззолоченном кафтане, добавил: – А Прохор, наш новый приказчик, вас проводит в палаты.

Услышав про очередного приказчика, Захар поневоле опять запереживал, но быстро взял себя в руки, отогнав черные мысли. «У каждого своя судьба», – успокоил он себя мысленно, останавливая коня у крыльца и помогая слезть боярину.

Посадник черниговского князя Святозар был мужчина дородный. Зеленый с золотом кафтан едва сходился на его животе, подпоясанном широким поясом с блестящими пряжками. Да и силы ему было не занимать. Он так крепко обнял боярина Евпатия, прижав к себе, что у того аж кости затрещали, хотя Коловрат и сам был не хлипким. Еще не отошедшее от прерванного сна лицо Святозара было красным, а под глазами надулись мешки. По всему было видно, что охранник не приукрасил события, – посадник черниговского князя и в самом деле успел поспать всего несколько часов с дороги к тому времени, как рязанский обоз достиг Болдыжа.

– Прости, Святозар, что не дали тебе отдохнуть, – повинился Евпатий, с небольшим поклоном приложив руку к груди, – понимаем. Сами уж восьмой день как из Рязани в путь отправились. Но уж больно у нас дело к тебе важное. Мои приказчики рассказывали, что ждешь ты от нас гостинец не дождешься. А потому, едва людей на постой определили, сразу к тебе, не сменив одежды.

– Это верно, – кивнул Святозар, который, по рассказам приказчиков, имел дело только с ними, ни разу не встречавшись до сего дня с Коловратом, – не выспался. Да и ладно. На том свете отоспимся. А сейчас дела. Давно жду гостинец, твоя правда, боярин. Хочу жену свою любимую порадовать. Скоро именины у нее. А потому в секрете сие дело от нее держу.

Он обернулся к стоявшему справа от боярина приказчику и уточнил:

– Ну-как, Захар, привезли Ждане моей ожерелье, что я заказывал?

– Привезли, – кивнул Захар, и, поймав одобрительный взгляд своего боярина, шагнул вперед с резным ларцом в руках.

Приказчик наклонился, поставил ларец на низкий стол из диковинного темного дерева, украшенный мелкой резьбой и позолотой. Стол, который мог посоперничать красотой с самим ларцом, стоял у стены в большой и светлой горнице, выходившей на широкий балкон. А с того балкона, что тянулся вдоль всего терема, открывался вид на двор, церковь и большую часть Болдыжа с его пристанью, где стояли сейчас купеческие ладьи. Можно было рассмотреть даже Окольный город, поля и окружающие холм леса. Отсюда княжескому посаднику было хорошо видно почти все, что творилось в его землях. Но сейчас Святозар смотрел совсем не туда.

Захар плавным движением открыл ларец и сделал пару шагов назад, как бы приглашая княжеского посадника насладиться зрелищем. А тот не преминул это сделать.

Святозар приблизился к ларцу и взглянул на ожерелье. Его взору предстала полукруглая золотая пластина, покрытая искусным узором, с ажурными замочками по краям. По всей ее длине красовались пять крупных изумрудов, в обрамлении доброй сотни мелких. Снизу на коротких цепочках были приделаны еще три подвески в виде цветов с лепестками. Цветы тоже были сделаны из золота и усеяны разноцветными камнями. По одному большому изумруду в центре цветка и еще множество мелких, рассыпанных по лепесткам. Ожерелье переливалось всеми цветами радуги.